Детей иностранцев в массовом порядке забирают и отдают чужим людям, зачастую в семьи геев и лезбиянок
Рижанка Юлия несколько лет прожила в Норвегии, но недавно оставила престижную работу и вернулась в Латвию навсегда. Следом приехал и ее муж. Семья боится, что в Норвегии у них отберут ребенка. Просто так.
Латвийские госмужи разрабатывают программы, чтобы вернуть домой соотечественников, уехавших на заработки в страны ЕС. Но у них это получается слабо, ведь на родине ни рабочих мест не стало больше, ни жизнь легче... Зато власти тех стран, куда уезжают наши люди, сами того не ведая, подталкивают латвийцев к возвращению домой. Возвращаются те, кто боится потерять ребенка. Звучит неправдоподобно и зловеще? Но тем не менее это так. И рассказ рижанки Юлии, несколько лет прожившей в Норвегии, тому подтверждение.
В Норвегию Юля уехала три с половиной года назад на учебу в магистратуре. Потом она и ее муж, тоже рижанин, нашли в Норвегии высокооплачиваемую работу, сняли хорошее жилье в престижном районе. Ну кто из вчерашних студентов может похвастаться такими же успехами в родимой Латвии? Словом, их все в Норвегии устраивало. Многое изменилось полтора года назад, когда в семье родился сынишка. Как и всем молодым родителям, экс-рижанам приходилось посещать детские поликлиники, гулять на детских площадках, ходить в садик, чтобы записать туда ребенка. И везде Юля видела информацию, которая заставляла ее чувствовать опасность и быть настороже.
– Я поняла, что в Норвегии детей настраивают против их родителей, – рассказывает Юлия. – Практически во всех учреждениях висят огромные плакаты: «Если вам не нравится, что делают ваши соседи со своим ребенком – звоните по телефону XXXX». Это – дословный перевод.
Как у молодой мамы, у меня появилось время на то, чтобы смотреть телевизор и слушать радио. И я заметила, что по радио и ТВ регулярно призывают людей жаловаться на тех, кто, по их мнению, ведет себя с ребенком неправильно. В журналах регулярно печатались истории, которые, я уверена, латвийцам покажутся шокирующими. Например, ребенка отобрали у мамы только за то, что IQ мамы был ниже нормы.
Я уже не говорю о том, что часто детей забирали по «звоночкам» от соседей, которые слышали плач. И никто особо не разбирался, почему дети плакали. Их забирали и все. А дальше родители уже через суд должны были объяснить причину плача ребенка и привести доказательства того, что они – хорошие родители, а их ребенок плакал просто так. Складывалось такое впечатление, что норвежцы не знают, что дети могут плакать потому, что капризничают, что у них что-то болит, плохое настроение и т. д.
Юлия рассказывает, что иностранцам вообще трудно предугадать причины, из-за которых норвежская организация Барневарн (Barnevern – местная система защиты детей) может посчитать, что родители недостаточно хорошо заботятся о ребенке.
Например, Барневарн заинтересовалась ее коллегой (родом из России) только потому, что женщина разрешила своей 8-летней дочери пару дней не посещать школу из-за легкого недомогания. А справки от врача, подтверждающей плохое самочувствие девочки, мама предоставить не могла. Все! Школа тут же сообщила факт пропуска двух школьных дней Барневарн и ее сотрудники начали расследование.
– Моя коллега поняла: все идет к тому, что у нее отберут ребенка, – рассказывает Юлия. – Пару дней ее дочка скрывалась у нас, а затем коллега отвезла девочку к своим родственникам в Россию. Сама она вернулась в Норвегию, чтобы доделать свои дела и уже окончательно уехать из Норвегии. Хотя здесь у нее была престижная и хорошо оплачиваемая работа.
Но тот факт, что у нее могли забрать ребенка, заставил бросить все и уехать из страны.
Другой коллега Юлии – выходец из Польши, тоже увез свою семью на родину. Причина – случай, который произошел с его другом. В один далеко не прекрасный день он пришел в садик за своим сыном, но ребенка в саду не было. Воспитатели сказали, что днем к ним приехала Барневарн и увезла малыша. Когда выяснилась причина, все были в шоке: соседи по дому позвонили в Барневарн и сказали, что с ребенком плохо обращаются. Все! Никаких проверок, визитов на дом. Звонок был основанием для того, чтобы малыша изъяли из семьи.
– Шведские и норвежские правила о том, по каким причинам можно забирать детей, совпадают, – рассказывает Юля. – Вот несколько причин: 1) кому-то не нравится, как вы общаетесь со своим ребенком; 2) вы своего ребенка кормите неправильно, то есть даете ему либо слишком много еды, либо слишком мало еды, либо даете ему не ту еду, которую надо давать детям; 3) ваш ребенок имеет мало игрушек; 4) у вашего ребенка нет вещей, которые есть у его ровесников; 5) ребенку нельзя вменять в обязанности мыть за собой посуду или выносить мусор.
Это считается эмоциональным насилием. У меня в Норвегии были соседи-литовцы. Так они просто боялись попросить своего 14-летнего сына что-то делать по дому. Боялись, что в минуты конфликта он может позвонить в службу доверия и рассказать, что его принуждают работать по дому. В Норвегии вообще детей все время призывают «капать» на своих родителей. Чуть что – не терпеть, а жаловаться. Моя коллега – мама двух девочек, была шокирована, что ее старшая дочка, когда они переехали в Норвегию, вдруг заявила ей, что если та шлепнет ее по попе, то она сразу же расскажет об этом Барневарн.
В Норвегии родители не имеют права даже на самое легкое физическое наказание своего ребенка. Помню, как я перепугалась, когда мой малыш упал и у него появился синяк. Нам надо было идти к врачу на прививку, и я очень боялась, что врач может решить, что это я поставила ребенку синяк, позвонить в Барневарн и в результате я останусь без сына.
Юлия рассказала, что чаще всего Барневарн забирает детей у иностранцев. Сначала их отправляют в детские дома, а затем в приемные семьи. Конечно, перед тем, как отдать ребенка в чужую семью, будет суд.
Но не Барневарн должна доказать, что с ребенком обращаются плохо, а сами родители должны найти доказательства того, что ребенку в семье хорошо. На это может уйти куча времени и средств. И не всегда родители эти суды выигрывают.
Приемной же семье очень выгодно воспитывать чужого ребенка. За это платят около 5000 евро в месяц. Впрочем, многие норвежцы сами протестуют против действий Барневарн. Они даже выходят с плакатами на улицу и устраивают другие акции протеста.
– По радио часто идут передачи о работе Барневарн, – рассказывает Юля. – Помню, как я удивилась, узнав, что если ребенок против того, чтобы его родители переезжали в другой город Норвегии (и не важно, по работе или другим обстоятельствам), то родители не имеют на это права. А если все же решатся на переезд, то у них могут забрать ребенка. Или вот еще момент. Школьникам вплоть до 8-го класса не ставят отметок. Потому что плохая отметка может их огорчить. Как говорится – без комментариев...
И последний момент, который привел меня в шок. Отобранных детей очень часто отдают в семьи геев и лесбиянок. И так странно смотреть на фотографии счастливых семей, где две мамы целуют «новоприобретенного» сына, который раньше жил у своей родной мамы и родного папы... Теперь вы понимаете, почему наша семья решила бросить в Норвегии жилье и хорошо оплачиваемую работу и вернуться в Ригу! Я просто испугалась, что однажды, придя с работы за своим сыном в садик, я его там не обнаружу. Воспитатель мне сообщит, что его забрала Барневарн... Пусть в Латвии у нас нет таких условий, как в Норвегии, зато здесь такое не произойдет. Пока что...
Свой рассказ Юлия подкрепила информацией из норвежской прессы, в том числе и из адвокатского вестника – издания, в котором юристы пишут для юристов. Мать приходит за двумя детьми в садик, а их не отдают: забрали по жалобе. У индийской пары забрали детей потому, что мать их кормила руками.
А это не так и плохо!?
Еще одна рижанка, Наталья, тоже несколько лет назад переехала в Норвегию. Она воспитывает двух малышей, четырехлетного Диму и двухлетнюю Машеньку. За детей и за себя спокойна и считает, что норвежская система не так уж и плоха:
– Да, плакаты о том, что если ребенку что-то не нравится, то вот телефон, по которому следует в этом случае позвонить, – они действительно везде висят. Но, согласитесь, ребенок должен знать, куда ему следует обратиться, если его будут обижать, – считает Наталья. –
Да, действительно, детей призывают жаловаться на родителей, но человек сам решает, воспользоваться этой возможностью или нет... И даже если Барневарн начала расследование, то это не означает, что автоматически заберут ребенка. Да, я понимаю, что все напуганы до такой степени, что кажется – раз начато расследование, то надо бежать из страны. Насчет физического наказания – да, родители не имеют права физически наказывать своего ребенка. Что, по моему мнению, абсолютно правильно.
А вот с мнением, что детей чаще всего забирают у иностранцев, можно поспорить. Просто эти случаи всплывают в СМИ чаще. Мне кажется, что вокруг всей этой ситуации много слухов. Я вначале тоже внимала им, открыв рот, и тряслась от страха за детей. Так было до тех пор, пока мой Дима не пошел в детский садик. После этого я успокоилась.
У Натальи совсем другой взгляд и на деятельность Барневарн. Ей больше хочется верить информации, которая распространяется через официальные источники: когда поступает жалоба или донос на семью, у Барневарн есть неделя, чтобы начать рассматривать дело. Сначала они собирают информацию о семье со всех мест, где контактировали с ребенком (школа, садик, поликлиника).
Далее происходит встреча с родителями.
...Вот в этот момент мы и видим полное несоответствие того, что говорят на официальном уровне, и того, что происходило на самом деле в тех случаях, о которых знает Юля.
65 000 детей: столько Англия отобрала у иностранцев
– То, что сейчас происходит в некоторых странах Евросоюза, не укладывается ни в какие рамки, – прокомментировала ситуацию Татьяна Жданок, депутат Европарламента, которая не раз поднимала тему, связанную со страхами латвийцев, которые воспитывают детей за границей.
– В Англии статистика показала, что за последние пять лет примерно 65 000 детей было отобрано у иностранцев. Иностранные суды всегда встают на сторону своих жителей. Мой коллега из латвийского комитета по правам человека занимался делом одного шестилетнего мальчика. Отец – выходец из Украины – после развода воспитывает его самостоятельно. Так вот. В Англии, где все и произошло, мальчик вместе со своим ровесником – соседом-англичанином, баловался с лупой. Возник небольшой пожар.
Приехали пожарные, увидели, что к чему, и заявили местным властям.
Итог – мальчика-англичанина оставили у родителей, а его сверстника-украинца забрали у папы. Папа обратился к нам. Мы год добивались, чтобы ребенка отдали отцу и наконец,добились этого! Сейчас мы работаем над созданием интернет-портала, на котором будет дана вся необходимая информация о нормах той страны, в которую едет соотечественник. Имеются в виду те нормы, которые касаются детей. Предупредим людей об опасности, дадим примеры, расскажем истории, ну и объясним, как надо поступать, если беда произошла и ребенка отобрали.
– Почему в странах Европейского союза такое происходит? Почему там отбирают детей по тем причинам, которые латвийцам кажутся нелогичными?
– Сначала создается чиновничья машина, которая работает по объективным причинам. Но потом она начинает работать сама на себя. Ясно, что раз существуют неблагополучные семьи, в которых обижают детей, значит, детям надо где-то находиться, пока идет разбирательство. Но не должно быть такой системы, когда финансирование детских домов и приемных семей стимулирует забирать детей от вполне вменяемых и заботливых родителей. А именно такая система сейчас сложилась во многих странах. Самая тяжелая ситуация с этим сейчас в Англии...
А что у нас?
По закону любая латвийская семья тоже может лишиться ребенка, если поднимет на него руку или оставит малыша одного дома. На этот счет принят закон. Только в нашей стране, к счастью, его не облекают в уродливую форму, и скандалов, подобно норвежским или английским, в Латвии не происходит. Председатель Рижского сиротского суда Айварс Красноголовс рассказал, какие права есть у детей и родителей. Какие методы воспитания можно себе позволить, а что – уже преступление.
– С 1989 года Европа признала недопустимым насилие над детьми. И с тех пор права детей считаются самыми высшими правами, выше прав заключенных, прав женщин, любых прав. Родитель может отключить Интернет, забрать компьютер, не разрешить гулять, лишить десерта. Так и сказать: «За то, что ты курила, я лишаю тебя доступа в Интернет на неделю. А если увижу еще раз, то, вообще лишу Интернета навсегда.
И это исключительно твой выбор, курить или иметь право пользоваться Интернетом». Кроме того, можно, например, лишить похода в McDonalds. Прошу заметить – ни еды лишить, а лишить похода в кафе или ресторан. Можно забрать красивые вещи и дать носить старые. Но бить – неправильно, противозаконно и даже глупо. Наших прабабушек и прадедушек за провинности секли розгами. Некоторые передали эстафету этого «способа воспитания» своим детям, а те своим и т. д. Но этот способ, мягко говоря, устарел. Реально признан бесчеловечным и незаконным.
– От кого в Латвии приходит информация о насилии над ребенком?
– Из детских садов, из поликлиник, соседи часто пишут жалобы... мол, «за стеной все время слышна ругань и плачет ребенок». Правда, в 80% случаев соседских жалоб дело совсем не в ребенке. Просто не сложились хорошие соседские отношения.
– Можно ли оставлять ребенка одного дома?
– До семи лет нельзя оставлять без присмотра ни на минуту. Таков закон. Никаких только в магазин сбегать или выйти покурить. До семи лет ребенок должен быть все время под присмотром. Причем, если за ним присматривает сестра или брат, то они должны быть старше 13 лет.
– Если нет факта насилия в семье, как быстро родителям вернут ребенка, которого сотрудники сиротского суда на время забрали у родителей?
– Если мы убеждаемся, что ребенка не били и его изъятие происходит по какой-то другой причине, то на первый раз его изымаем только на 15 дней. За этот срок родители могут осознать свои ошибки и исправить их. Но если, к примеру, мы видим, что родители и не появляются в кризисном центре, где содержится их ребенок, и даже не интересуются, где он, то, конечно, срок может быть увеличен. Решение примет не один инспектор, а трое. Будут рассмотрены все факторы – например, характеристики родителей от детского врача, из детского сада, состояние ребенка – истощен или нет, развит или нет и т. д. Если же семья нормальная, а происшествие – следствие родительской ошибки, мы возвращаем ребенка в семью.
Кошмар современной Европы
Ирина Бергсет живет в Осло, но имеет российское гражданство. Ее старший сын от первого брака, 14-летний Александр Фролов, имеет российское гражданство, у младшего, четырехлетнего Бьорна Микаэля, гражданство только норвежское. В 2010 году оба мальчика были переданы норвежскими органами опеки в приемные семьи после того, как Ирина обвинила бывшего мужа в сексуальных домогательствах к пасынку. В 2011 году Ирина со старшим сыном бежала из Норвегии, была задержана в Польше, после международных разбирательств они вернулись в Россию.
Активное участие в деле Бергсет принял детский омбудсмен Павел Астахов:
– В 2005 году в Москве я вышла замуж за гражданина Норвегии, – рассказала Ирина в интервью газете «Завтра». – Моему сыну было тогда 7 лет. Мы поехали жить в Норвегию, в коммуну. Мне предложили работать учительницей в сельской школе нового типа – по прогрессивному датскому образцу под названием «Риддерсанд», что в переводе означает «Школа рыцарей». В сравнении с нашей системой все норвежские школьные госпрограммы выглядят странно...
С 1-го по 7-й классы – там начальная школа. Задача государственной программы – выучить алфавит до 13 лет и научить детей считать – читать ценники в магазинах. Вслух в классе читать нельзя, потому что «стыдно». Специальный учитель выводит ребенка в коридор, и только там, чтобы не позорить «малыша», слушает, как он читает. Учитель имеет право разобрать с детьми два примера по математике в день, если дети не усвоят материал, то через три дня еще раз пытается им объяснить пройденное. Домашнее задание на неделю – пять слов по-английски или восемь, на усмотрение ребенка. Литературы нет, истории нет, физики нет, химии нет, естествознания нет. Есть природоведение, называется «обзор».
Дети окружающий мир изучают в общих чертах. Они знают, что Вторая мировая война была. Все остальные подробности – это насилие над ребенком и его психикой. В школах висят объявления: «Если родители попросят тебя сделать уроки – позвони. Мы поможем освободить тебя от таких родителей». Единственным способом тренировки памяти сына стало пианино.
Правозащитники Норвегии пытаются бороться со всесильной карательной системой Барневарн. Они всерьез считают, что это коррупционная система по торговле детьми. Пострадавшие от Барневарн в Норвегии организовали митинг протеста против насильственного разлучения государством родителей и детей в Норвегии. В плане краж детей у родителей Норвегия впереди планеты всей, здесь разлучение детей с родителями – это государственный проект.
Заголовок в норвежской газете: «Одна пятая детей в Норвегии уже спасена от родителей». Одна пятая – это, к слову, от одного миллиона всех детей в этом государстве – почти двести тысяч «спасенных» и живущих теперь не дома с мамой, а в приютах. Согласно статистике, опубликованной в газетах Норвегии, из каждых десяти новорожденных детей только два ребенка рожают норвежцы, а восемь из этих десяти рождается у мигрантов.
Мигранты дают здоровое население Норвегии, потому что у них близкородственные браки не практикуются. Больше всего в Барневарн попало детей, рожденных на территории Норвегии от русских. То есть русских детей отбирают в первую очередь. Практически все дети, рожденные от одного или двух русских родителей, ставятся на учет в Барневарн и состоят в группе риска. Они претенденты «номер один» на отбирание.
Чуть ли не каждый месяц в Норвегии кончает жизнь самоубийством одна российская женщина. Потому что когда к вам приходят и отбирают у вас детей, вы безоружны, вы – один на один с Системой. Вам говорят: «Ты делаешь омлет не по норвежскому рецепту. Ты заставляешь ребенка мыть руки. Ты хромаешь, не можешь сидеть с ребенком в песочнице. Значит, ты – плохая мать, ребенка мы отбираем!»
Система защиты детей в Норвегии построена на презумпции виновности родителей. Родитель виновен заведомо. Вас постоянно ставят в ситуацию, когда вы должны оправдываться. И вы понимаете, что оправдаться невозможно. Одному вам не остановить норвежскую государственную машину, построенную на баснословных премиях адвокатам, сотрудникам опеки, судьям, психологам, психиатрам, приемным родителям, экспертам и прочим... Премии выдаются за каждого изъятого голубоглазого малыша. У вас нет шансов спасти своего сына или дочь от норвежского приюта, увы. Я прошла все инстанции норвежских судов. Все схвачено, везде коррупция. Дети – это товар. Их не возвращают.
Все материалы русской прессы о моих детях переводились адвокатом Барневарн и использовались в качестве обвинения на суде. «Она сумасшедшая, она защищает своего ребенка в прессе!» На Западе нет свободы прессы в отношении детей. Апеллировать к обществу невозможно. Там действует закон о конфиденциальности, который активно проталкивается сейчас и в России.
– Когда забирали Сашу, – Ирина вспоминает, как увозили ее старшего сына, – ребенок плакал и просился к маме. И пригрозили, если не прекратит плакать, его переместят в специальный интернат для психически нездоровых детей, где будет охрана и откуда он никогда не выберется и никогда не увидит маму. Его посадили в машину. Это было при мне, что происходило дальше, в машине, я не видела. Это он рассказал потом. Ребенка затолкали в салон, плачущего, и сказали ему: «А вот теперь ты никогда в жизни ее не увидишь». Он стал кричать, потому что дети верят в то, что говорят им взрослые. Я считаю, что это высшая форма психологического садизма. Это и есть то, что происходит сейчас в Норвегии...
Ольга ГРИНИНА, http://www.mklat.lv
