Не только на тротуарах, но и на проезжей части расстилаются маленькие коврики и сотни мусульман встав на колени, начинают дружно класть поклоны в землю, вернее, в асфальт. Места для всех желающих помолиться в той мечети уже давно не хватает. Вот и приспособили целую улицу под ежедневные молитвы. И я бы не знал об этом удивительном зрелище, кабы не снимал на той улице квартиру один мой знакомый, который каждый день встает и ложится под крики муэдзина. Будто и не в Париже он живет, а где-нибудь в Каире.Улицы в округе той мечети все заполнены пёстрой, многоэтнической публикой, без перерыва снующей туда-сюда, галдящей на разных гортанных языках, одетой в причудливые наряды, много активно жестикулирующей и кричащей. Просто Багдад какой-то. И таких багдадов в Париже несколько.

Спросите, а к чему я вам все это рассказываю? А к тому, что во Франции официально уже 5 миллионов мусульман. Это помимо множества несчитанных нелегалов. И сосредоточены они главным образом в нескольких крупных городах, из которых крупнейший — Париж. Живут они не только в самом городе. Большая их часть как раз разместилась за его пределами. Эти районы ближних пригородов получили в обиходе название «ашалемы» (от французской аббревиатуры HLM).

Высокие, многоквартирные дома из бетонных блоков, образующие целые кварталы, посреди двух-трехэтажных домов маленьких городков парижских пригородов. Кварталы бедноты и неблагополучия, где царит особая атмосфера, какой-то специфический дух. Связанный не столько с бедностью обитателей или с их экзотической внешностью, сколько с самоощущением какой-то небезопасности. Проще говоря, в этих запущенных кварталах царит страх. Агрессия буквально разлита в воздухе. И если вы припозднились и у вас нет своей машины, а живете вы именно в таком многоквартирном и полиэтническом доме, то добраться домой для вас чревато быть ограбленным и избитым. Для молоденьких же девушек — и чем похуже.

Вот в таких районах и работает французская служба безопасности, которая носит скромное название DST — «Департамент по наблюдению за территорией». Недавно показали по телевидению, как они работают. Главный источник информации — стукачи. Сотрудников у службы мало, за всеми исламистами и потенциальными террористами не уследишь. Вот и вербуют осведомителей из жителей этих кварталов, соответствующей национальности (как правило — это выходцы из стран Магриба). Те им сообщают, у кого собираются группы бородатых, из какой квартиры слышны бормотания молитв, кто надолго пропадал, а потом вернулся не только с бородой, но и с очень характерными глазами — фанатично-озлобленными.

Там же, в этих кварталах, после 11 сентября арестовали несколько обвиняемых в подготовке терактов интегристов. Нашли склады оружия, наркотиков, взрывчатки, поддельных документов. Любопытно, что наркотики, подделка документов, так же как и изготовление фальшивых кредитных карт — для воинов Аллаха основное средство добывания финансов на богоугодное дело джихада.

Сеть исламистов уже давно и прочно обосновалась во Франции. О ней пишут книги, снимают телепередачи. Привычное явление. Мы с этим живем. Пока.

Исламистские фанатики не только свободно ведут пропаганду среди молодежи, но и вербуют новых добровольцев-камикадзе. Террористические гнезда есть во всех крупных французских городах. Интегристские муллы поначалу создают кружки любителей чтения Корана, изучения основ ислама, арабского языка. Создают вполне легально, при мечетях или по месту жительства. Причем мечети эти числятся вовсе не интегристскими, а принадлежащими традиционным, мирным мусульманским общинам. Туда набирают подростков из неблагополучных семей, живущих в кварталах бедноты, все в тех же «ашалемах». Им, выходцам из арабских или магрибинских семей, с детства знакомых с религией отцов, муллы и проповедники внушают очень простую истину: Франция — это их земля, ибо это земля Аллаха. Враги же ислама, не желающие с этим согласиться, — подлежат уничтожению. Во враги попадают не только аборигены-французы. Попадаем и мы с вами. По одному простому критерию — мы не мусульмане. И если добровольно не захотим ими стать, то всех нас нужно отправить к праотцам.

Чума исламизма, привившись на старинной французской земле, активно здесь растет и развивается, под пристальным взглядом ДСТ. А что ДСТ может сделать? Ну только что взять уже готовящихся к теракту боевиков? Запретить же пропаганду исламизма они не могут. Законы, охраняющие свободу слова, не позволяют. Да и делается такой запрет через суд. Пока же исламизм не признан человеконенавистнической идеологией, наравне с фашизмом, никто и не смеет запрещать исламистам вести их пропаганду, вербовать, промывать мозги молодежи.

Но мало этой вседозволенности, этой абсолютно безнаказанной пропаганды новой разновидности тоталитаризма. Терпимость здешнего общества дошла до крайней стадии. Ибо деятельность исламистов не только не осуждается и не преследуется, но и находит поддержку и понимание в лице французских «левых».

Кто такие западноевропейские «левые» долго объяснять не надо. Это те, кто за социализм. «Левых» взглядов во Франции, согласно и опросам, и практике голосований, придерживается примерно 70% населения. «Левые» уже давно захватили в свои руки общеобразовательные школы и университеты, где преподавателям «правых» взглядов просто нет места. Один мой знакомый учитель сделал большие глаза, когда я поинтересовался его политическими взглядами:

- Конечно, я левых убеждений, а как же иначе. В школе человек с правыми взглядами работать не может. Это неприлично.- А если случайно такой попадется? — задал я наивный вопрос.

- Ну, что ты, такой человек сильно рискует, ведь его просто затравят свои же коллеги-учителя.

Чрезвычайно велико влияние «левых» и на французские масс-медиа. Засилье журналистов левых взглядов не только на телевидении, но и в журналах и газетах. Причем даже в газетах, издаваемых католиками. Быть кюре и коммунистом во Франции почетно — раз священник левых взглядов, значит, защищает бедных. Такого пастора восславил в кино еще в 50-х годах знаменитый Фернандель.

И вот через два этих важнейших института общества — школу и СМИ — французские «левые» активнейшим образом ведут свою пропаганду. Суть ее, как всегда у «левых», тщательно замаскирована за красивыми фразами о «правах человека», «политкорректности» и «борьбе с расизмом». И уверениями в том, что ислам — точно такая же религия, как и все прочие, а исламизм — всего лишь революционное движение угнетенных бедняцких масс против капитализма и империализма, принявшее религиозную форму.

Так называемая политкорректность дошла во Франции до абсурда. Нельзя произносить вслух названия определенных народов. Например, нельзя говорить слово «араб». Нужно говорить «выходец из стран Магриба или Ближнего Востока».

Нельзя штрафовать представителей этой неприкасаемой нации за безбилетный проезд. Контролер, осмелившийся сделать это, получит обвинение в расизме. Может быть публично избит. А может быть, даже убит, были и такие случаи в Париже. Ни один журналист, при освещении этих трагических событий, не посмел написать правду, боясь обвинений в расизме. Но характерные мусульманские фамилии и имена преступников многое объяснили в этом деле французскому обывателю.

Однажды, выйдя на лестничную площадку вы можете застать потрясающую сцену, как мусульмане режут живого барана, заготавливая мясо для своего праздника. И вы ни у кого не найдете сочувствия, если посмеете публично высказать свое недовольство тем, что вся лестничная клетка залита кровью. Ибо это будет неуважение к мусульманским обрядам.

Нельзя защищаться от оскорблений и грубого поведения развязных подростков той же, запрещенной к артикуляции национальности, иначе вас могут заподозрить в расизме. Учителя в школах до такой степени задурили головы детям, рассказывая им об угнетении бедных народов стран Третьего мира, что французские девушки не могут отказать юношам всё той же непроизносимой нации, в случае грубого сексуального домогательства, чтобы не прослыть расистками.

- И правда, ну как я могла им отказать — горячо объясняла мне одна французская старшеклассница, — ведь их отцы и деды так страдали при колониализме. Мне их так жалко. Они ведь не виноваты, что их веками угнетали и не научили хорошим манерам. Мы теперь должны расплачиваться за вину наших дедов и отцов.

Девочке этой никто не объяснил, что грязно домогавшихся ее подростков табуированной национальности никто не мучил, колониализма они этого и в помине не видели, родились и выросли во вполне благополучной Франции. А приставали к ней лишь потому, что считали ее вполне законной добычей, ибо она «неверная», не-мусульманка, а потому доступная, как публичная девка, любому, ее пожелавшему.

Эта чудовищная история еще не самое ужасное. Во Франции уже который месяц говорят о случае, когда подросток все той же неафишируемой национальности, заживо сжег девочку лишь за то, что она предпочла ему другого мальчика. Вот просто так, облил ее бензином и поджег, а потом долго наслаждался страшным зрелищем живого факела, ее криками. Подростка этого судили. А на месте трагедии установили мемориальный знак. Так вот, к сегодняшнему дню этот знак разбивали и оскверняли уже дважды. А посаженного молодого дикаря защищает целая группа местных активистов. И никто не смеет эту группу публично осудить, чтоб не прослыть расистами. Всей этой истории не понять, если не знать, что изувер этот — все той же не-смей-задевать национальности и самого что ни на есть «истинного вероисповедания». Не удивлюсь, если спустя какое-то время его запишут в жертвы расизма или объявят мучеником за веру.

Такие явления стали возможны в современном цивилизованном обществе только в результате разгула философии политкорректности. Эта демагогия, подменяющая трезвый взгляд на вещи и называние всякого овоща своим именем, очень распространена во французском обществе. Поскольку все «интеллектуалы» придерживаются «левых» взглядов, то стало крайне неприлично быть «правым». «Левые» ловко присвоили себе не только заботу о «бедных», но и важнейшую составляющую либерализма — борьбу за свободу и права человека. При этом, как это было свойственно и коммунистам в СССР, свобода вовсе не подразумевает ваше право иметь свою точку зрения, ибо отличные от «левых» взгляды подвергаются остракизму, публичному презрению. И свобода — это вовсе не ваше право защищать себя от угрожающей вам опасности. Под маской терпимости и борьбы с расизмом вас фактически лишают элементарного права на самозащиту. Особенно в том случае, когда речь идет об опасности, исходящей от сторонников «истинной, арийской» веры — ислама.

Пропаганда «толерантности» до такой степени задурила мозги французам, особенно молодежи, что всякое высказывание недовольства поведением мусульман будет однозначно воспринято, как проявление фашизма. Для Франции это имеет любопытные последствия. 20% населения голосует за ультраправого националиста Ле Пена, но большинство из голосующих предпочитает скрывать свои взгляды. Ксенофобия разрастается буквально на глазах. Но масс-медиа предпочитает закрывать на это глаза. Значительная часть белого населения в душе является расистами, но голосуют они за социалистов или же коммунистов. Не менее значительная часть цветного населения Франции, в свою очередь, тоже активно не любит аборигенов, будучи по сути расистами. Но принято считать, что расизм — это привилегия белых. И именно потому, что расизм — это типичное обвинение, когда вы заводите речь о подобных вещах, о них предпочитают вообще не говорить вслух. Может, только на кухне у себя дома, в кругу близких людей. Но ни в коем случае публично.

Сегодня, в связи с войной в Ираке, по всей Западной Европе идут массовые демонстрации протеста против действий Америки. Теперь в метро или на улице можно увидеть портреты Саддама Хусейна и бин-Ладена, не только наклеенные на стене, но и на груди или спине у молодых людей. Рядом на майках будет портрет так любимого «левыми» Че Гевары. На демонстрациях мусульманские интегристы и левые пацифисты — в одних рядах. Им на равных предоставляет слово телевидение. Исламистам и арабским националистам даже чаще. Ибо они защищают правое дело — «вооруженную борьбу иракского народа с американским империализмом». Под соусом пацифизма и борьбы с неоколониализмом, нам теперь предлагают заочно оправдать кровавого диктатора и согласиться с тем, что вооруженная борьба с исламистским терроризмом — занятие, достойное только осуждения. Но не дай Бог, если вы осмелитесь нацепить на себя майку с американским флагом и выйти в таком прикиде на улицу. Или же вам в голову взбредет идея провести демонстрацию в поддержку действий президента Буша. Ваше право на свободу слова и мнения будет безжалостно попрано кулаками громадных молодчиков в «арафатках» (знаменитый клетчатый платок Ясера Арафата — символ «справедливой борьбы палестинского народа» за уничтожение евреев, символ нового, арабского фашизма, как у немецкого нацизма символом была свастика). И никакая полиция избивших вас до полусмерти хулиганов искать не будет, можете даже не обращаться. Вам просто вежливо намекнут, что вы провоцировали исламскую молодежь, надев майку с изображением американского флага в такой момент. Вы что, не понимаете, что сами больше всех и виноваты. Голову на плечах надо иметь и не высовываться, когда не надо.

Вот почему сегодня, как впрочем, уже давно, французские правоверные иудеи, имеющие характерную внешность (обязательная кипа или шляпа, старомодные темные костюмы с цицитами у пояса и пейсами у висков), предпочитают перемещаться по городу и в общественном транспорте не в одиночку, а группами. Достаточными, чтобы оказать сопротивление нападающим исламским отморозкам, молодым и агрессивным арабам. Ибо их французская полиция уже давно не охраняет, погромы синагог и еврейских школ стали нормальным, распространенным явлением, а избиение на улице иудеев вообще проходит незамеченным.

Неудивительно, что и в русскоязычном мире, всерьез задумываются о стремительном росте исламизма и опасности радикального ислама — лишь русские евреи, живущие в Израиле. Оно и понятно. Там у них, как на передовой, все значительно яснее и понятней. И прозревают они очень быстро, стоит лишь чтобы соседская дочь не вернулась с дискотеки. Для многих из них уже совершенно очевидно, что за политкорректностью и толерантностью в отношении к исламистам, скрывается вопрос о жизни и смерти. Вернее, именно о смерти. Ибо исламисты не оставляют им другого выбора.

Но до сих пор мало кто из жителей Западной Европы, всерьез задумывается о том, что же готовит нам пробудившийся от спячки мир ислама. Что ждет нас здесь, в Европе, от нашествия исламистов, какую судьбу уготовили нам идеологи и практики борьбы за утверждение ислама на Земле.

И еще меньше мы понимаем, какую роль в развитии джихада играют сегодня западноевропейские «левые». Что их философия политкорректности и терпимости к исламизму не просто трусость перед наплывом выходцев из арабских стран. Не просто сдача западноевропейской цивилизации на милость радикальному исламу (нонсенс, ибо высшей милостью от исламистов для нас будет нож, перерезающий горло). Речь нужно вести именно об общности идеологии и практики у исламистов и социалистов. Не даром они вместе заседают в Социнтерне. Не зря любимое детище западноевропейских «левых» — Евросоюз — выделяет сотни миллионов евро на образование в Палестинской автономии. На то самое образование, когда пятилетних детей учат писать на школьной доске такие простые первые слова: «Убей еврея!» А арифметические задачи формулируются следующим образом: Было десять евреев. Шахид, подорвавшись, убил семь. Сколько осталось? А в детском саду, для тех, кто читать и считать еще не умеет, для трехлеток — без конца крутят видеоклипы на тему: «Как хорошо стать шахидом!»

Любовь к уничтожению евреев неизбежно делает палестинских исламистов поклонниками немецкого нацизма. Известно, что Арафат считает Гитлера своим кумиром и образцом для подражания. Меньше известно, что новорожденных палестинцев очень модно называть теперь именами Эйхмана и Гитлера. Но европейские социалисты как будто ничего не замечают. Чего ж удивляться, когда у «левых» давние традиции в дружбе с нацизмом. И Сталин Гитлера любил, и многие немецкие коммунисты в 1933-34 годах добровольно вступили в НСДАП. А французские коммунисты активно помогали нацистам завоевывать Францию в 1940-м.

Всем хорошо известна простая истина: от головорезов нельзя ждать пощады. Смешно напоминать, что вступать в переговоры с отморозками бесполезно, все равно у них другая мораль. И когда вы терпимы к тем, кто желает вас уничтожить, вы однозначно проиграли. Пацифизм же, выступающий против борьбы США с кровавым режимом Хусейна, неизбежно ведет к поддержке исламистских сил, для которых война в Ираке стала их войной. Не зря они так беснуются по всему миру. Видно, прижгли одно из их осиных гнезд. Стоит всмотреться в их разъяренные лица, постоянно показываемые сегодня по телевизору, чтобы понять — там, в Ираке, для них идет священная борьба воинов ислама с неверными. И это главное.

Андрей Кривов, islamuncovered.info