21 мая архиепископ Георг Генсвайн, личный секретарь Папы Бенедикта XVI и префект Папского дома, выступая на презентации новой книги о. Роберто Реголи в Григорианском университете, потряс публику своим комментарием относительно ситуации, сложившейся в Католической Церкви после отречения Бенедикта XVI в феврале 2013 года. Заявив о том, что причиной этого шага Папы не могли стать скандалы с утечкой документов или нападки журналистов, которые слишком ничтожны по сравнению с великим историческим решением, принятым Бенедиктом XVI, монс. Генсвайн сказал буквально следующее:
«После избрания 13 марта 2013 года его преемника, папы Франциска, не существует двух Пап, но фактически существует расширенное служение, включающее одного активного и одного созерцательного члена. Поэтому Бенедикт не отказался ни от своего имени, ни от белой сутаны. Поэтому правильный титул, с которым надлежит к нему обращаться – всё еще «Ваше Святейшество». Кроме того, он удалился не в какой-нибудь уединенный монастырь, но в монастырь, расположенный в Ватикане, как будто отступив лишь на один шаг в сторону, чтобы освободить место для своего преемника и для нового этапа в истории папства, которое он этим шагом обогатил центральным положением молитвы и сопереживания, обретшими свое место в Ватиканских садах».
Учитывая степень приближенности Георга Генсвайна как к Бенедикту XVI, так и к Франциску, сложно предположить, что суждение по столь важному вопросу, касающемуся жизни Церкви, является лишь его частным мнением, не отражающим точки зрения его «боссов».
Комментируя высказывания архиепископа, итальянский ватиканист Антонио Соччи отмечает:
«С этого момента более невозможно понять, что произошло в Ватикане в феврале 2013 года, и что происходит там сегодня». Напоминая о странностях, связанных с отречением Бенедикта XVI, подробно изложенных нами в соответствующей статье, Соччи называет слова Генсвайна «сногсшибательными» и говорит:
«Одно лишь ясно: это ситуация аномальная и таинственная. И есть нечто важное, о чем не говорится вслух».
В самом деле, спустя три года после отречения, «энергия как тела, так и духа» Папы Бенедикта, угасание которой было названо им как основная причина этого шага, вовсе не внушает опасений, и его физическое состояние даже отдаленно не напоминает немощь, поразившую в свое время его предшественника, св. Иоанна Павла II, и не помешавшую тому на протяжении более чем пяти лет оставаться во главе Церкви. О ясности ума Бенедикта XVI и вовсе нет необходимости говорить — его речь о музыке летом прошлого года и недавняя статья в L’Osservatore Romano служат лучшим подтверждением его прекрасной интеллектуальной формы. Таким образом, можно предположить, что слабость и усталость если и повлияли на решение Папы Ратцингера, то всё же были не единственной и даже не основной его причиной.
О неординарности нынешней ситуации свидетельствует и продолжение использования Бенедиктом XVI понтификальной атрибутики и символики. Если раньше мы располагали лишь саркастическим объяснением, данным Ратцингером по поводу его белой сутаны (он ответил назойливому придворному ватиканисту Андреа Торниелли, что на момент отречения в Ватикане просто не нашлось никакой другой одежды), то теперь личный секретарь Папы дает той же белой сутане совсем другое толкование, близкое к мистическому. Приблизительно в том же ключе высказывается архиепископ Генсвайн и о других аспектах текущего положения дел. Если в первые месяцы после отречения Бенедикта ватиканский официоз пытался представить ситуацию так, будто это событие — важное и историческое, но не настолько уж отличающееся от того, что имело место в прошлом, то теперь устами префекта Папского дома заявляется едва ли не о реформировании института папства как такового. Вот еще несколько фрагментов из той же речи монс. Генсвайна, публикуемой агентством Acistampa.
«Все эти годы у меня была привилегия в непосредственной близости переживать опыт этого Папы как классического “homo historicus”, западного человека в исключительном смысле этого слова, воплотившего, как никто другой, богатство католической традиции, и в то же время, имевшего отвагу отворить двери новому этапу, тому историческому перелому, которого пять лет назад никто не мог и представить. С того момента мы живем в историческую эпоху, не имеющую прецедентов во всей двухтысячелетней истории Церкви.
Как и во времена Петра, сегодня у единой, святой, католической и апостольской Церкви всё так же лишь один законный Папа. Тем не менее, уже три года мы живем с двумя преемниками Петра, живущими среди нас; между которыми нет отношения соперничества, но при этом оба эти присутствия необычайны! Мы могли бы добавить, что ранее духом Йозефа Ратцингера определяющим образом был отмечен долгий понтификат святого Иоанна Павла II, которому он верно служил почти четверть века как префект Конгрегации вероучения. Многие и сегодня продолжают воспринимать эту новую ситуацию как своего рода исключительное состояние, желанное небом.
Поэтому с 11 февраля 2013 года папское служение уже не такое, как было раньше. Оно является и остается фундаментом Католической Церкви; и, тем не менее, это фундамент, который Бенедикт XVI глубоко и долго преобразовывал в течение своего исключительного понтификата, о котором сдержанный кардинал Содано, сразу после ошеломляющей Декларации об отречении, выразился с непосредственностью и простотой, будучи глубоко взволнован и как будто находясь в смятении, назвав эту новость, прозвучавшую в собрании кардиналов, «молнией посреди ясного неба». Это было утро того дня, вечером которого километровая молния с невероятным блеском поразила вершину купола [собора] святого Петра, воздвигнутого над гробницей Князя апостолов. Редко случается так, что космос драматическим образом сопровождает исторические перемены. Но утром 11 февраля декан коллегии кардиналов Анджело Содано завершил свое выступление после Декларации Бенедикта XVI первой и столь же космической оценкой этого понтификата, сказав в конце: «Конечно, звезды на небе будут светить и впредь, и точно так же будет сиять для нас звезда Вашего понтификата».
Он мог сделать это, поскольку уже в течение долгого времени глубоко размышлял с богословской точки зрения, о возможности Пап на покое в будущем. И он сделал это.
Эпохальная отставка Папы-теолога представляет собой шаг вперед, главным образом, в силу того факта, что одиннадцатого февраля 2013 года, обращаясь на латинском языке к изумленным кардиналам, он ввел в Католической Церкви новый институт «Папы на покое», заявив, что его сил более не достаточно для «для надлежащего исполнения служения святого Петра». Ключевое слово этой декларации — это «munus petrinum», переведенное, как это многократно случается, выражением «служение святого Петра». Однако в латинском языке слово «munus» имеет множество значений: оно может означать служение, задачу, руководство или дар, и даже чудо. Как до, так и после своей отставки Бенедикт понимал и понимает свою задачу как участие в этом «служении святого Петра». Он оставил папский трон, но, тем не менее, этим шагом, совершенным 11 февраля 2013 года, он вовсе не оставил это служение. Напротив, он дополнил единоличное служение коллегиальным и синодальным измерением, сделав его как бы общим служением, словно желая тем самым еще раз подтвердить призыв, содержащийся в девизе, который тогда еще Йозеф Ратицнгер взял как архиепископ Мюнхена и Фрайзинга, и который он потом, конечно, сохранил, как епископ Рима: «cooperatores veritatis», что означает буквально «соработники истины». В самом деле, не единственное число, но множественное, взятое из Третьего послания Иоанна, в восьмом стихе которого написано: «Мы должны принимать таковых, чтобы сделаться споспешниками истине».
Итак, после избрания 13 марта 2013 года его преемника не существует двух Пап.
Бенедикт не отказался ни от своего имени, ни от белой сутаны. Поэтому правильный титул, с которым надлежит к нему обращаться – всё еще «Ваше Святейшество».
Он не оставил служение Петрово […] Напротив, он обновил это служение.
Он не оставил служение Петра – это было бы совершенно невозможно для него вследствие не подлежащего отмене принятия этого служения, данного им в апреле 2005 года. Напротив, поступком необычайного мужества он обновил это служение (пойдя даже против мнения советников, имевших хорошие намерения и, вне всякого сомнения, вполне компетентных). Конечно, правильность этого сможет доказать лишь история. Но в истории Церкви останется, что в 2013 году знаменитый теолог на троне святого Петра стал первым в истории «Папой на покое». С того момента его роль – позволю себе повторить это еще раз – полностью отличается, например, от роли святого Папы Целестина V, который после своего отречения в 1294 году хотел вновь стать затворником, но вместо этого стал узником своего преемника Бонифация VIII (которому сегодня мы обязаны учреждением в Церкви института юбилейных годов). Шаг, подобный тому, что был сделан Бенедиктом XVI, никогда не совершался вплоть до сего дня».
Слова архиепископа Георга Генсвайна вызвали волну возмущенных отзывов со стороны некоторых богословов и канонистов, назвавших их «чрезмерными», «неуместными» и даже «безрассудными». Можно отметить общее стремление представить шаг Бенедикта XVI как нечто, хоть и редкое, но вполне рутинное, предусмотренное каноническим правом, и потому не являющееся чем-то из ряда вон выходящим. При таком подходе все слова, сказанные Папой Бенедиктом после объявления о своем отречении, оказываются не более чем риторическими фразами, а сохранение им своего понтификального имени, герба, белой сутаны и пребывание в Ватикане — всего лишь причудами сентиментального старика. Такой образ Папы на покое устраивает очень многих, поэтому можно ожидать, что в ближайшее время будет сделано всё, чтобы нивелировать сказанное монс. Генсвайном; возможно, с дежурным «разъяснением» выступит о. Федерико Ломбарди, или даже на самого префекта Папского дома будет оказано давление с тем, чтобы он заявил о том, что его речь на презентации книги о. Реголи — всего лишь его частное мнение, или даже что эти слова были превратно истолкованы.
Тем не менее, эти слова были сказаны, и их можно считать важным элементом для понимания того, что сегодня происходит в Церкви.
http://скг.рф
