Интервью с епископом Б. Фелле после встречи с кардиналом Мюллером
Вы были официально приняты кардиналом Мюллером 23 сентября. Коммюнике пресс-службы Ватикана повторяет манеру выражаться коммюнике 2005 г., обнародованного после встречи с Бенедиктом XVI, в котором уже говорилось, что стороны «действуют постепенно и на протяжении разумного срока <…>, имея в виду перспективу достижения полного общения». С другой стороны, коммюнике 2014 г. говорит о «полном примирении». Значит ли сие, что вы начали сначала?
И да, и нет. В зависимости от исходной позиции, на которую вы себя поставите. Нет ничего нового в том смысле, что как мы, так и наши партнеры по переговорам, понимаем, что доктринальные разногласия всё еще существуют – что стало особо ясным в ходе богословских дискуссий 2009–2011 гг., и именно поэтому мы не можем подписать доктринальную преамбулу, которую Конгрегация Вероучения предлагает нам подписать начиная с 2011 г.
А что же нового?
Новый Папа и новый префект, возглавляющий Конгрегацию Вероучения. И это недавно прошедшее собеседование показало, что ни они, ни мы не хотим разрыва наших отношений: обе стороны подчеркивают, что выяснение доктринальных вопросов необходимым образом должно предшествовать какому-либо каноническому признанию. И именно поэтому римские власти, со своей стороны, настаивают на признании доктринальной преамбулы, которую мы, со своей стороны, не можем подписать в связи с наличествующими там двусмысленными положениями.
Еще одной новостью является текущее углубление кризиса Церкви. Накануне Синода о Семье со стороны нескольких кардиналов прозвучала серьезная, хорошо обоснованная критика предложений о допущении к Причастию разведенных «второбрачных», которые были сделаны кардиналом Каспером и вышли на свет Божий. Такое было не видано в Риме со времен критики кардиналами Оттавиани и Баччи в «Кратком критическом рассмотрении Нового чина мессы» («вмешательство Оттавиани» 1969 г.). Но вот что не изменилось, так это то, что римские власти всё еще не воспринимают всерьез нашей критики Собора, поскольку по сравнению с серьезными проблемами в сегодняшней Церкви им данный вопрос кажется второстепенным или даже надуманным. Они признают, что Церковь сотрясаема кризисом на самом высоком уровне – теперь уже и на кардинальском, – но не считают, что его причиной мог быть именно Собор. Это словно с глухими разговаривать.
Можете ли Вы привести конкретный пример?
Предложения кардинала Каспера о допущении к Причастию разведенных «второбрачных», это конкретная иллюстрация того, в чём мы обвиняем Собор. В беседе, которую он имел с кардиналами на консистории 20 февраля сего года, он предлагал снова сделать то, что было сделано на Соборе, а именно подтвердить католическое учение, одновременно предложив пастырские решения. В своих многочисленных интервью журналистам он возобновляет сие различение между догматикой и пастырской практикой. Он говорит, что в теории догматика не может измениться, но он вводит представление, что в некоторых конкретных ситуациях вероучение неприменимо. Поэтому, по его мнению, только пастырский подход поможет найти решения… ценой вероучения.
Мы же, со своей стороны, упрекаем Собор в том, что он провел это искусственное различение между вероучением и пастырской практикой, ведь пастырская практика должна исходить из вероучения. Посредством многочисленных пастырских поблажек в Церкви были введены существенные изменения, и ее вероучение было попрано. Вот что случилось во время и после Собора, и мы обличаем, что эта же стратегия применяется в наши дни против нравственности супружества.
Но только ли пастырские изменения, опосредованно повредившие вероучение, были произведены Собором?
Нет, мы вынуждены заметить, что серьезные изменения произведены в самом вероучении: религиозная свобода, коллегиальность, экуменизм… Но это правда, что эти изменения более явно проявились при их конкретном пастырском применении, ведь в соборных документах они представлены как простые предварительные предложения, сопровождающиеся множеством недоговорок, что делает их, по словам моего предшественника, свящ. Ф. Шмидбергера, «бомбами замедленного действия».
Где Вы увидели в предложениях кардинала Каспера пастырское применение вероучительного новшества, введенного во время Собора? Где Вы усмотрели «бомбу замедленного действия»?
В интервью, данном ватиканисту Андреа Торелли 18 сентября, кардинал сказал: «Церковное учение не является закрытой системой. Второй Ватиканский Собор учит нас, что наличествует развитие, имея в виду, что можно смотреть на это глубже. Я задумываюсь, возможно ли более глубокое понимание, которое мы видели в экклезиологии, и в этом случае [т. е. в случае разведенных католиков, заключивших второй гражданский брак]. Хотя Католическая Церковь это истинная Церковь, элементы церковности имеются и вне институциональных границ Церкви. Не могут ли некоторые элементы сакраментального брака быть признаны в определенных случаях и в гражданских браках? К примеру, пожизненное обязательство, взаимная любовь и забота, христианская жизнь и публичное провозглашение обязательств, не существующее в вольных сожительствах».
Кардинал Каспер логичен и совершенно последователен: он предлагает пастырское применение к браку новых принципов, касающихся Церкви, прописанных на Соборе во имя экуменизма: есть элементы церковности вне Церкви. Он логически следует от церковного экуменизма к брачному экуменизму. Поэтому, по его мнению, есть элементы христианского брака вне Таинства. Чтобы посмотреть на дело конкретно, давайте спросим супругов, как бы они отнеслись к «экуменической» супружеской верности или к верности в многообразии! Подобным образом, что же мы должны думать о так называемом «экуменическом» доктринальном единстве, которое едино в многообразии? Это тот результат, который мы обличали, но Конгрегация Вероучения этого не видит или даже не принимает к рассмотрению.
Как нам нужно понимать выражение из ватиканского коммюнике «действуют постепенно»?
Обоюдное желание и Рима, и Братства св. Пия Х – продолжать доктринальные дискуссии в более широких, менее формальных рамках, нежели предыдущие.
Но если доктринальные дискуссии 2009–2011 гг. ни к чему не привели, какой же смысл продолжать их, даже в более широкой манере?
Следуя примеру архиеп. Лефевра, который никогда не отказывался прибыть в Рим по приглашению римских властей, мы всегда отвечаем тем, кто спрашивает нас об основаниях нашей верности Преданию. Мы не могли увиливать от этой ответственности, и мы исполним это в духе и в соответствии с обязательствами, определенными последним Генеральным капитулом.
Раз уж Вы упомянули аудиенцию, которой меня удостоил в 2005 г. Бенедикт XVI, я хотел бы вспомнить сказанное мною, что мы хотели бы показать, что Церковь могла бы быть сильнее в сегодняшнем мире, если бы она придерживалась Традиции. Я бы еще добавил, если бы с гордостью вспомнила свою двухтысячелетнюю Традицию. Я снова говорю это сегодня, мы желаем дать наше свидетельство – если Церковь хочет покончить с прогрессирующим трагическим кризисом, то Традиция это ответ на этот кризис. Это то, как мы проявляем наше сыновнее почтение по отношению к вечному Риму, к Церкви, Матери и Наставнице в истине, которую мы глубоко чтим.
Вы сказали, что это как бы дача свидетельства; а не лучше ли сказать, что это – исповедание веры?
Одно не исключает другого. Наш Основатель любил говаривать, что богословские аргументы, с помощью которых мы исповедаем нашу веру, не всегда понятны нашим собеседникам в Риме, но это не освобождает нас от обязанности напоминать их. Более того, с характерным для него сверхъестественным реализмом, архиепископ Лефевр добавлял, что конкретные достижения Традиции: семинарии, школы, приораты, количество священников, братьев и сестер, семинаристов и верующих-мирян, также имеют огромную силу доказательства. Против этих осязаемых фактов невозможно привести аргументов - contra factum non fit argumentum. В данном случае мы можем перевести эту латинскую пословицу словами Иисуса Христа: «Древо познается по плодам». И в этом смысле мы должны, исповедуя веру, в то же время давать свидетельство жизнеспособности Традиции.
http://mos.fsspx.ru
