В 807 г. в Иерусалим вернулись из командировки в Ахен два монаха и стали петь Верую с Filioque, как это было при дворе Карла Великого. В монастыре это сочли неправильным; произошли беспорядки; обратились к Папе за разъяснением; певшие с Filioque ссылались на св. Григория Великого, св. Бенедикта, на Символ Веры св. Афанасия. Лев III ответил посланием, в котором дважды исповедал исхождение Святого Духа от Сына (".. .a Patre et Filio aequaliter", и "..a Pater et Filio procedens"). В 809 г Собор в Ахене обсуждал учение об исхождении Святого Духа; признал, что упоминание Filioque правильно; послали послов к Папе. Лев III собрал в храме св. Петра совещание, одобрил учение Собора, но выразил сожаление, что при дворе поют Верую с Filioque; Папа был против включения этого слова в Символ и приказал выгравировать Символ на серебряных досках без Filioque.
Ясно, что Лев III не отрицал учение о Filioque, но лишь считал не своевременным внесение этого слова в Символ. Почему? Опасался ли он, что это вызовет осложнения на Востоке или в других странах Запада, где Filioque еще не вошло в обычай?1 Был ли он недоволен, что при императорском дворе запели новшество, не спрося разрешения у Рима? Много высказывается предположений, но действительная причина неизвестна. Преемники Льва III тоже медлили с этим делом.
До Фотия на Востоке восставали против исхождения "и от Сына" только еретики, - несториане в V веке и монофелиты в VII веке. Когда последние, в отмщение за отлучение их от Церкви, стали обвинять Римскую Церковь, то за ее учение вступился Максим Исповедник, доказывая, что в ее учении об исхождении Святого Духа нет ничего противного вере2.
Фотий в виде доказательства ложности слова Filioque приводит вполне бессодержательные метафизические рассуждения. Он называет также латинский язык "варварским", а латинян "дикими кабанами" и "зачумленными". Но этого еще мало для опорочения догмата. Играя на струнах шовинизма и не брезгуя такими средствами, как нечестный перевод папского письма3, он поднял против Папы весь византийский Восток. Многократное предание Фотия анафеме было признано недостаточным для ограждения православия, и Папа Бенедикт VIII (1012-1024 гг.) предписал (около 1015 г.) включить слово Filioque в Символ Веры повсеместно4.
"Отрицатели" приводят до тысячи текстов свв. Отцов об исхождении Святого Духа от Отца. Но это ничуть не опровергает исхождение Его "и от Сына". Для опорочения этого догмата было бы гораздо полезнее найти хоть один текст либо об исхождении только от Отца, либо о том, что Дух ни в коем смысле от Сына не исходит.
На Вселенских Соборах Лионском (1274 г.) и Флорентийском (1438 г.) греки признали учение Запада правильным. Ни один восточный Собор исхождения от Сына не отвергал.
Мы не задаемся целью толковать догмат исхождения Святого Духа. Но только лишь документально доказать:
1) что учение "латинян" о Filioque не было "их выдумкой";
2) что оно не противоречит ни Священному Писанию, ни Священному Преданию;
3) что великие Отцы восточной Церкви исповедовали ту же веру.
Флорентийский Собор
Итак, оба вопроса - об исхождении Святого Духа и о включении слова Filioque в Символ Веры - были подробно изучены на XVII Вселенском Соборе 1438-1439 гг. Восточная Церковь участвовала в этом Соборе; постановления его - плод совместной работы епископов обеих Церквей. Собор признал, что исхождение Святого Духа и от Сына соответствует учению восточных Отцов Церкви и что включение слова Filioque не вносит изменений в смысл Символа, а служит лишь к более точному выражению этого смысла.
Нам часто внушалось, что Флорентийский Собор был с обеих сторон недостойным актом: папское властолюбие воспользовалось бедственным положением Византии; восточные епископы предали веру отцов в надежде получить поддержку запада против нашествия османов.
Если обратиться к истории Собора, то ошибочность такой оценки станет очевидной.
Подлинные деяния не сохранились. Основной источник - греческий, написанный участником Собора, вероятно Дорофеем, митрополитом милетским; работа вполне добросовестная; другой источник - латинский, Горация Джустиниани; третий - опять греческий, Сиропулуса; подпись его значится под актом соединения, но работа его проникнута враждебным отношением к унии и к латинству и весьма пристрастна5; латинский перевод его, сделанный Крайтоном (1660 г.) еще более враждебен и нечестен.
Мы излагаем ход событий по работе Пиципиоса. Остальные сочинения мы использовали для некоторых поправок и чтобы смягчить некоторые увлечения авторов.
Существует русская анонимная книга (прот. А. Горского) "История Флорентийского Собора"; она очень враждебна Собору и потому была бы нам особенно полезна; но нам не удалось найти ее.
Собор был созван вполне законно: его созвал законный Папа Евгений IV (1431-1437 гг.) по соглашению с императором Византии Иоанном VIII Палеологом. Целью Собора было соединение Западной и Восточной Церквей.
Восточные Церкви были представлены: Иосифом патриархом константинопольским и местоблюстителями патриархов Александрии, Антиохии и Иерусалима, 20-ю митрополитами, игуменами различных монастырей (в том числе афонских) и другими духовными лицами. Четверо митрополитов являлись представителями и других митрополий, так что всего были представлены все четыре восточных патриархата и 24 митрополии. Среди митрополитов были: Исидор, митрополит Киевский и всея Руси, и митрополит Молдаво-Валашский. Почти все члены Собора были избраны на предварительном соборе в Константинополе (1437 г.)
Император Иоанн принимал в совещаниях деятельное участие; присутствовали и его сановники.
XVII Вселенский Собор открылся в Ферраре 9 апреля 1438 г.,6 председательствовал Папа. Кроме трона базилевса, стоял трон отсутствующего императора германского. Заседания начались чтением обращения константинопольского патриарха: он объявлял, что Собор признается Вселенским обеими частями христианства; "все духовенство (Восточной) Церкви" признает собор таковым; дается срок в четыре месяца, дабы все христианские страны присоединились к собору; не признавшие всех его постановлений будут отлучены.
Потом прочли обращение Папы: он благодарит Бога за счастливое начало дела единения и мира, призывает Отцов Собора работать в духе любви, без страстных споров, без честолюбия и без упрямства.
Постановили посвятить четыре месяца изучению на особых заседаниях догматов о чистилище и блаженном видении святых до Страшного Суда. Для сего избрали 12 богословов из числа западных епископов и столько же из восточных.
По прошествии четырех месяцев собор объявил себя канонически состоявшемся. 8-го октября, на первом общем заседании, поставлены вопросы: 1) дозволено ли вносить в Символ Веры добавления и 2) является ли смысл добавки Filioque православным? Избрали с каждой стороны по 6 самых ученых знатоков; они приводили тексты Священного Писания и Отцов Церкви. Эта работа продолжалась еще на 4-х заседаниях.
На 5-м заседании (16 октября) читались соответствующие деяния I-IV Вс. Соборов и послания Пап и патриархов. Митр. Марк Эфесский говорил против добавок к Символу Веры.
На 6-м и 7-м (25 октября) заседании было выяснено, что несмотря на анафемы I-го Вс. Собора, II-ой Вс. Собор внес в символ несколько добавлений, подтвердив, однако, анафематствование всякому, кто осмелился бы внести в Символ изменения. Отсюда докладчики (один кардинал, другой из восточных) естественно заключили, что соборы всегда запрещали внесение в Символ новшеств, но не воспрещали добавлений имеющих целью точнее разъяснить догмат, в Символе уже значащийся: когда Церковь, в силу требований обстоятельств, считает такое прояснение необходимым, она может внести соответствующие добавления.
Это положение обсуждали еще на пяти последующих заседаниях (8-ое - 12-е). На 12-м заседании (15 ноября) против такого толкования постановления Вселенских Соборов восстал митрополит Марк: он доказывал, что всякое добавление к Символу недопустимо. Если, говорил он, Собор признает исхождение Духа от Сына, то об этом нужно будет составить отдельный акт; в Символ же включить слово Filioque и тогда нельзя будет. Ему доказывали ссылками на акты и святоотеческие тексты, что воспрещение добавлять к Символу существовало еще до Вселенских Соборов и что это не помешало ни к I, ни II Собору внести добавления, ибо их добавления были лишь разъяснением догматов, заключавшихся еще в Символе св. Апостолов.
Но Марк Эфесский был не из тех кого можно в чем-либо убедить. Он был, кажется, единственным членом Собора, настроенным враждебно к самой мысли примириться с Римом. Он намеренно вносил затруднения в работу отцов, произносил длиннейшие речи не по вопросу и вообще поступал подобно современным партийным людям, задавшимся целью "сорвать заседание". Когда его припирали к стене текстами великих отцов Церкви, он объявлял, что тексты подложные. Митрополит Никейский ответил ему однажды: "Как дерзать утверждать, что целые беседы, толкования на Евангелия, целые богословские учения (по вопросу исхождения и от Сына) были искажены? Если мы все это смоем в наших книгах, то, что нам останется, кроме белого пергамента?
Прения по тому же вопросу продолжались на 14-м и 15-м заседании7. Марк Эфесский упорствовал. Но Собор решил, что вопрос достаточно выяснен.
На 17-ом заседании (26 февраля 1439 г., во Флоренции) началось рассмотрение догмата об исхождении Святого Духа от Отца и Сына. Возражал м. Марк. Он по обыкновению отклонялся от точно поставленной темы: учат ли Святые Отцы Церкви об исхождении и от Сына?
Доводы м. Марка были следующие: 1) нежелательные ему тексты были подложными, сто не мешало ему вслед за тем утверждать, 2) что выражения того же текста надо понимать иносказательно; 3) когда Отцы Церкви говорят: "Дух Сына" или: "происходит от Сына", они этим не хотят сказать, что Он "исходит" от Сына; в 4) Марк входит в метафизические рассуждения о значении слов "сущность", "ипостась", "исхождение", "бытие" и т. д., стараясь придать им произвольно то значение, которое выгодно для отрицательного ответа на основной вопрос; 5) утверждал, что выражения свв. Отцов касались отдельного случая (напр., ответа еретику Евномию) и что обобщать их нельзя.
Его поведение вызвало однажды ропот, и заседание (21-ое) пришлось закрыть. На следующем заседании императору пришлось "призвать его к порядку". Это не помогло: он стал оспаривать подлинность неприятных ему текстов свв. Василия Великого и Кирилла Александрийского. В ответ ему привели другие однозначные тексты тех же великих отцов (22-ое заседание) по рукописям до времени раскола и греческого происхождения.
До последних пределов софизмов м. Марк дошел на 23-м заседании. Так как наша вера, говорил он, не человеческое установление, а дана самим Спасителем, то нет надобности изучать, во что веровал Василий Великий и другие отцы; важно лишь то, что сам Господь сказал в Евангелии. Затем м. Марк, основываясь только на одном тексте (Ин 15,26) и не считаясь с остальными его текстами, доказывал, что Дух Святой исходит только от Отца. Сверх того м. Марк утверждал, будто Римская Церковь, допуская исхождение и от Сына, тем самым признает два источника исхождения Святого Духа.
Брат Иоанн указывал ему всю ошибочность его утверждения. Римская Церковь признает лишь одно начало исхождения - Отца, сообщенное Отцом Сыну; она анафематствует всех, утверждающих, что существует две причины или два начала "выдыхания". Марк покинул заседание. Прочие восточные епископы выразили удовлетворение православностью западного учения.
Оба вопроса были выяснены. Осталось найти формулу примирения. 19 марта восточные собрались у патриарха. Император сказал: теперь выяснилось, что на востоке ошибочно предполагали, что латиняне признают два начала исхождения Святого Духа; потому теперь есть надежда осуществить давнишнее желание императора, его отца и покойного патриарха и восстановить единство Востока и Запада.
Было прочтено полученное императором от Папы письменное изложение западного учения о едином начале исхождения. Стали сличать этот документ с учением отцов Церкви. Нашли письмо преподобного Максима Исповедника, излагавшее и одобрявшее западное учение. Решили: если западные епископы примут письмо преподобного Максима, то восточные без дальнейшего объединятся с ними.
На 24-м заседании м. Максим отсутствовал. Брат Иоанн все же пространно говорил об исхождении Святого Духа совместно от Отца и Сына.
Он продолжал свою речь и на 25-м заседании, приводя тексты свв. Афанасия, Кирилла и других отцов. Митрополит Исидор заметил, что все эти доказательства излишни, так как никто этому учению более не противоречит (м. Марк отсутствовал).
Через несколько дней происходило сличение латинских и греческих соборных записей; установили тождество их содержания. Восточные объявили, что соединение возможно. Патриарх просил прервать общие заседания, дабы восточные могли обсудить между собой способы, как осуществить свое намерение.
Все восточные собрались у патриарха. Митрополит Исидор произнес речь в пользу соединения. Другой митрополит возразил, что никогда не согласится олатиниться. Исидор ответил: "И мы тоже не хотим латинизировать; но мы говорим, так как не только святые отцы Запада, но так же и восточные, одинаково присвояют Сыну исхождение Святого Духа, то справедливо признать сию истину вместе с Римской Церковью и соединиться с ней".
Митрополит Марк сказал, что западные - еретики и что соединяться с ними нельзя, если они не исключат слово Filioque. Никейский митрополит спросил его: "все ли говорящие, что Святой Дух исходит от Сына еретики?" "Да", - ответил Марк. "А святые, учащие, что Святой Дух исходит от Сына, они тоже еретики? Да отнимутся уста, говорящие против святых!"
Многие сановники были против соединения. Не придя к решению, собрание разошлось.
На следующем собрании восточных епископ Метилены предложил, либо соединиться с западными, либо объявить их схизматиками и вернуться в Константинополь. "Но признаете ли вы письмо преподобного Максима?" "Да", - ответили ему. "Так вот преподобный Максим говорит, что Дух Святой исходит и от Сына", - и он прочел им его текст, а затем и другие тексты8. Патриарх сказал: надо записать все тексты.
Через неделю отправили к Папе депутацию (старшим был Исидор Киевский) сказать ему, что восточные считают вопрос достаточно выясненным и дальнейшее обсуждение излишним; но они никогда не откажутся от своих древних обычаев: если Его Святейшество знает какое-либо средство установить единение при соблюдении этого условия, то пусть сообщит таковое им.
Есть только четыре способа закончить вопрос: 1) если вы еще не окончательно убеждены в правильности западного учения (об исхождении), то скажите, в чем именно вы еще сомневаетесь; мы постараемся дать вам разъяснение; 2) если вы располагаете текстами, противоречащими западному учению, предъявите таковые; 3) если вы имеете доказательства из Священного Писания и писаний отцов Церкви, что утверждаемое вами вернее и благочестивее, - предъявите их; и, наконец, 4) если вы не согласны ни на одно из этих средств, то соберемся в полном составе; после обедни каждый принесет присягу о том, что он по совести признает истиной, и постановим по большинству голосов.
Собрание восточных нашло предложение Папы справедливым; все епископы признали, что они возразить ничего не имеют; но от предложения исповедать веру под присягой надо отказаться, ибо на прежних Вселенских Соборах это не применялось.
Приведем некоторые суждения, высказанные на собраниях восточных. Многие из наших соотечественников будут более чем удивлены, читая выдержки, ибо вот как говорили их духовные предки.
По п. 1-му папского ответа, сказали епископы, возразить ничего нельзя, ибо несколько отцов Церкви учат, что Дух Святой исходит от Сына. По 2-му: какие же святые говорят противоположное? По 3-му: как можем мы доказать, что наше учение более православное, чем западное? Наше учение действительно православное, ибо передано нам свв. Отцами Церкви: но и их учение в равной мере православное, ибо подтверждается свв. же отцами Церкви.
Митрополит Метилены добавил: "Почему мы не решаемся (действовать), коль скоро убедились, что наше учение православно и что добавление внесенное западными в Символ для объяснения и уяснения, в равной мере православно? Ибо они его взяли тоже из учения свв. отцов. Символ составлен был на основании Священного Писания; и Западные извлекли добавленное слово Filioque из того же Священного Писания… Наш Символ православен, и их не менее православен… вернемся в единство Божией Церкви и прекратим всякие прения. Вот что надо ответить Святейшему отцу Папе.
Представитель патриархата Александрийского сказал: "…что вы хотите, Государь, чтобы мы ответили (Папе)? Что среди текстов, приведенных западными, одни ошибочны, а другие поддельные? Или объявить им, что одних (текстов) мы не знаем, а других не принимаем, не имея (однако) возможности привести какую бы то ни было причину (нашего отказа)? Как видите, для возражения нам ничего не остается, как только лгать и говорить бессмыслицу: сие нам вовсе не подобает".
Депутация вернулась к Папе сказать, что вопрос выяснен, что восточные от дальнейших прений отказываются, что "так как западные ясно показали, что добавление, сделанное ими к Символу, согласно с писаниями свв. отцов" , то они (восточные) "не порицают настойчивости западных сохранить добавление, хотя сами никогда не согласятся добавить что-либо в свой Символ…" "Прения, совещания, цитирования, доказательства и присяга впредь бесполезны. Посему восточные просят Его Святейшество или… найти какой либо способ закончить на этих основаниях соединение Церквей - или позволить им распустить Собор и уехать".
15 апреля три кардинала принесли в собрание восточных ответ Папы; он предлагал продолжить общие заседания, дабы сомневающиеся могли убедиться. Император ответил, что вопрос достаточно выяснен.
Через три дня начала заседать комиссия выборных обеих сторон (по 10 человек). Сравнивали писания свв. отцов обеих Церквей: единогласно решили, все свв. отцы учат об этом догмате вполне согласно. По просьбе восточных им дано письменное заявление, что "говоря об исхождении Святого Духа от Отца и Сына, западные не подразумевают бытие двух начал или двух причин исхождения: напротив, они признают одно начало и одну причину исхождения и анафематствуют тех, кто говорили бы и веровали наперекор этому учению".
После нескольких собраний в своей среде, восточные послали письменный ответ: "Так как западные признают, что Отец единственное начало Сына и Святого Духа, (то) мы говорим, что мы тоже признаем, что Отец - единственное начало Сына и Святого Духа, исходящего от Отца и Сына, согласно писаниям Отцов Церкви".
Последовало еще несколько общих собраний; рассуждали на тему этого вероучения. Наконец, в день Пятидесятницы Папа пригласил всех восточных, отечески попрекнув их за то, что они недостаточно часто собирались для обсуждения вопроса, и увещевал приложить старание - к достижению единства.
Митрополит Исидор всея Руси ответил за всех восточных, говоря, что Папа прав, но что они все же не мало потрудились; "все великие дела требуют времени и долгих размышлений".
Восточные пошли к больному патриарху Исидору; тот отправил четырех митрополитов к императору. Император не решался. Они сказали: "если Ваше Величество не желаете соединиться, то восточное духовенство все равно соединится с Римской Церковью". (Вот ответ тем, кто уверяют, что Собор был только политической затеей). Император сдался.
На следующий день император говорил на собрании восточных: "…Все знают, что раскол гибелен и сколь желанно соединение. Но… имеются две опасности: либо совершить соглашение неправильно, либо - без причины не совершить его; раскол пагубен, но он ничего по сравнению с гибелью души; однако имейте ввиду и обратную сторону, - нет большего греха, как продолжать раскол, если возможно православное единение. Кто помешал бы такому православному соединению, был бы осужден строже Иуды - предателя". "Анафема тем, кто не желает православного соединения", - воскликнули епископы.
Предложили слово митрополиту Исидору. Он сказал: "…Все эти сомнения и эта нерешительность происходят только от разделения, в котором находятся обе Церкви…" "Мы исследовали и сопоставили писания западных отцов и нашли их вполне согласными с писаниями наших отцов"; да иначе и быть не может, продолжает он, ибо как те, так и другие говорили под воздействием того же Святого Духа.
"И мы так веруем", - сказали епископы.
"А если вы так веруете, - подхватил епископ никейский, - то почему вы не веруете по примеру святых, что Дух Святой исходит то Сына?" И он привел тексты свв. Епифания, Кирилла и др.: одни тексты говорили, что Дух Святой исходит от Отца и от Сына, другие - что от обоих, третьи, что он происходит или исходит от Сына.
Потом митрополит Метилены привел тексты западных свв. отцов о том, что Отец и сын единый источник Святого Духа.
Перечтя все эти тексты, епископы сказали: "Так как мы не знали книг западных отцов, мы сомневались; теперь, что мы их видели и читали, мы их принимаем".
В следующие дни восточные опять читали свидетельства свв. Василия, Афанасия, Кирилла, Епифания, Анастасия Синаита, Григория Нисского, Иоанна Дамаскина и многих других и убедились в исхождении Святого Духа от Отца и от Сына.
Наконец спросили мнение каждого. Патриарх сказал: "Так как писания Отцов Церкви, как восточных, так и западных, все говорят, что Святой Дух исходит или от Отца и Сына, или от Отца через Сына, и так как эти два выражения приводят к тому же смыслу, т. е. к исхождению Святого Духа от Отца и Сына, - я того мнения, что надо признать писания западных свв. отцов и соединиться с Римской Церковью. Мы, однако, сохраним все наши обычаи и мы не внесем в Символ Веры объяснительного Filioque, веруя вместе с тем в истинность и православие этого выражения".
Император высказался в этом же смысле. Митрополит Исидор сказал: "Писания западных отцов православны и приемлемы, а Святой Дух происходит и от Отца и Сына, и Отец и Сын тот же самый источник и одно и единственное начало исхождения Святого Духа. Итак, я присоединяюсь, и таково мое исповедание веры перед Богом и перед вами".
Митрополит Милеты сказал: "…Смолоду я и словесно и письменно противодействовал западным, думая, что они признают два начала исхождения. Но после разъяснений, сделанных на Соборе, я убедился, что был в заблуждении и что западные признают одно начало, как и мы".
Все присутствующие, кроме Марка Эфесского, высказались за соединение с Римом.
3-го июня все Епископы в присутствии императора выразили то же убеждение; каждый (кроме воздержавшегося Марка Эфесского) изложили свое мнение письменно.
4-го июня составили акт о своем решении. Одну из трех копий отнесли Папе. Папа одобрил. Избрали комиссию, по 10 человек с каждой стороны, для выработки окончательного акта Собора.
5-го июня проект этого акта рассматривали в собрании восточных; одобрили, и 7-го июня представили Папе. Папа тоже одобрил. Соглашение по основному вопросу (об исхождении Святого Духа) состоялось. Кардиналы и восточные епископы обнялись.
9-го июня пришли к соглашению относительно главенства Папы и коснулись вопроса эпиклезиса9.
Митрополиты отправились к патриарху и к императору и доложили о происшедшем.
В тот же вечер патриарх скончался. Незадолго до смерти он спросил бумагу и чернила и написал императору: "…Предчувствуя смерть, я, благодатию Божией, собственноручно пишу и подписываю мое верование и сообщаю о нем Вам, сын мой во Христе. Я мыслю (так) и признаю догматом (то), как мыслит и признает догматом Вселенская и Апостольская Церковь Господа нашего Иисуса Христа старого Рима, и всему этому я подчиняюсь по убеждению, и я исповедую для осведомления всех, что Его Святейшество Папа Римский - отец отцов, верховный архиерей и Наместник Господа нашего Иисуса Христа. Признаю так же чистилище душ. Во свидетельство чего я написал и подписал настоящее письмо 9-го июня 1439 года...". После сего он встал на колени, совершил молитвы и, подняв руки к небу, возблагодарил Бога и так предал свою святую душу"10.
Нас хотят уверить, что восточные пошли на Собор только ради политических выгод. Но человек, участвовавший в созыве Собора с такой кощунственной целью, так не умирает. Так скончался патриарх, потрудившийся над восстановлением мира Христова, доживший до осуществления мечты многих своих предшественников, исполненный тихой радости при виде восстановления единства Церкви - Тела Христова… То было его "ныне отпускаешь"…
В следующие дни были решены остальные вопросы; о них можно составить себе представление из заключительной страницы окончательного соборного постановления. Вот эта страница11.
"…Во имя Святой Троицы, Отца и Сына и Святого Духа, и с одобрения священного Вселенского Собора Флорентийского, мы (Папа) постановляем, что сия истина веры должна быть верованием всех христиан и принята всеми ими и что всем подобает исповедовать ее так: а именно, что Святой Дух (есть) предвечно от Отца и Сына, что Он имеет Свое бытие и свое существо от Отца и вместе от Сына и что Он исходит вечно от Обоих, как от одного начала и единым выдыханием. Вместе с тем мы объявляем, что то, что свв. учители и отцы говорят, а именно, что Святой Дух исходит от Отца через Сына, приводит к тому же смыслу. Так что этим выражением обозначено, что Сын, согласно грекам - причина, а согласно латинянам - начало бытия Святого Духа, как и Отец. И так как все, что имеет Отец, кроме отцовства, Он дал своему единородному Сыну при рождении, то это выражение, что Святой Дух исходит от Сына, означает, что Сын имеет и Его извечно через Отца, которым Он предвечно рожден.
Еще мы определяем, что объяснительное слово Filioque было добавлено в Символ законно и мудро, дабы истина была выявлена и по причине тогдашней необходимости.
Еще мы определяем, что Тело Христово во истину пресуществлено или в опресночном или в квасном хлебе; что священники могут пользоваться для сего тем и другим: т. е. каждый по обычаю своей Церкви, Западной или Восточной.
Еще мы определяем, что святой Апостольский престол и римский епископ имеют первенство во всей Вселенной, что сей епископ римский - преемник блаженного Петра, верховного Апостолов, истинный наместник Христа, глава всей Церкви, отец и Учитель всех христиан. Что ему, в лице блаженного Петра, дана Господом нашим Иисусом Христом полная власть пасти Вселенскую Церковь, править и управлять ею, как то содержится в деяниях святых Вселенских Соборов и в святых канонах.
"Чтя порядок, установленный для других достохвальных патриархатов, мы определяем, что патриарх константинопольский имеет второе место после святейшего Папы Римского; патриарх александрийский - третье, антиохийский - четвертое, и иерусалимский - пятое. Признано, что все их преимущества и все их права за ними тоже сохранены".
"Дано во Флоренции… 1439 года июня 9-го"
Следуют подписи Папы Евгения IV, императора Палеолога I, патриарших местоблюстителей и всего духовенства, восточного и западного, бывшего на Соборе12.
Выводы о Соборе
Законно созванный, законно заседавший, законно утвержденный Флорентийский Собор был и есть подлинно Вселенский Собор.
Занятия его велись обстоятельно, по определенной программе; отцы проявили большую работоспособность и настойчиво доискивались догматической правды, добросовестно изучая документы.
Вся Восточная Церковь была на Соборе представлена. Никакого давления на восточных латинянами не оказывалось. Они имели свои отдельные заседания. Более сильных, или, вернее - более резких возражений, чем приведенные митр. Марком Эфесским, и представить себе нельзя. Папа добивался, чтобы восточные свободно убедились в православности западного учения по спорным догматам.
Восточные отцы (за исключением одного митр. Марка) единогласно признали православными все догматы, отдалявшие (и ныне вновь разделяющие) Греко-Российскую (Русскую Православную) церковь от Католической, а именно: главенство Апостола Петра, преемство ему римских епископов, главенство Папы, исхождение Святого Духа и от Сына и Чистилище13; признали также внесение слова Filioque в Символ актом православным. При этом восточные пожелали обеспечить сохранение своего обряда и своих иерархических прав, и Папа таковое обеспечение дал.
Последствия Флорентийского Собора
Чем объясняется, что Флорентийский Собор не принес практических плодов и Восток вновь отпал? Вопрос сложный и вряд ли достаточно выясненный. Он, очевидно, не касается догмата об исхождении Святого Духа, но мы полагаем нелишним привести некоторые относящиеся сюда факты из истории Византии и Московской Руси.
По возвращении отцов Собора в Царьград сейчас же (1 мая 1440 года) был избран патриархом один из них - Митрофан, митрополит кизикийский. На Троицу он служил в св. Софии с десятью митрополитами литургию, на которой поминали Папу. Патриарх объявил постановления Собора. Сохранились послания патриарха в Мефон и к Критской Церкви, в которых он извещал о состоявшемся соединении с Римом: "…Милостью Божией, - писал он, - мы уже одно стадо под единым Пастырем, Спасителем нашим Иисусом Христом… Посему вы должны благодарить Бога за мир среди христиан и помнить…Папу по обычаю, как мы это делаем… повиноваться повелениям заключительного акта" (который будет прислан дополнительно); "мы сохраняем все наши церковные обряды при освящении святого Тела Христова, при других богослужениях и при чтении св. Символа".
Филофей патриарх александрийский в письмах 1441 года Папе и императору выразил свою радость по поводу состоявшегося соединения.
Но уже через два года резко сказалось движение против соединения с Римом. Тот же патриарх Филофей и патриархи Антиохии и Иерусалима издали акт, в котором объявили "соединение во Флоренции нечестивым", а вступление Митрофана на патриарший престол неканоничным. В письме императору они грозили ему отлучением, если он будет поддерживать патриарха.
Я. Пиципиос видит причину этого поворота в давлении турок: все три патриархата находились уже под их властью. Связь Константинополя с Римом была туркам не на руку: Папа был их главным врагом, он объединял Европу против них. В 1440 году Папа Евгений снарядил на свои средства армию в 25 000 человек, пролившую немало мусульманской крови.
Такое объяснение вполне правдоподобно; но оно не полно: движение, враждебное унии, было в Константинополе.
Отцы Собора путем долгого изучения документов воочию убедились в том, что имели ложное представление об учении латинян и что учение это в действительности отвечало подлинным словам великих восточных отцов Церкви. Вековое предубеждение было у одних побеждено, у других подорвано.
Но что нашли отцы Собора, вернувшись в Царьград? Тысячи монахов, ничего не знавших о серьезной работе, происходившей во Флоренции, но зато твердо "знавших", что латиняне враги, что истинная вера только на Востоке, что соединиться с латинянами, а тем паче признать главенство Папы, значит отказаться от "своего". Чтобы признать постановления Собора правильным - требовалось изучение; чтобы отрицать его, достаточно было… темперамента. Известие об унии всколыхнуло четырехвековую вражду, и фанатизм подсказал решение: кто признал унию, тот изменник, латинянин, "азимит", еретик.
Правда, признать решение Собора можно было бы и без изучения, а из повиновения духовной власти. Но империя уже давно дышала на ладан; в такие эпохи власть не авторитетна. К тому же она была мало деятельна. Кроме окружных посланий патриарха, не видно мер к разъяснению великого события. Император Иоанн не решался объявить декреты Собора; также поступал и его брат и преемник Константин XI (1449-1453), за что Папа Николай V его упрекал. В 1452 году (12 декабря) в св. Софии служил литургию наш митрополит Исидор; присутствовал император и до 300 духовных лиц. Это свидетельствует, что официального разрыва не было; но это не есть средство убеждения. Напротив, празднование унии вызвало негодование среди ее противников: они говорили, что лучше стать турком, чем латинянином.
В последствии в объяснении отпадения от Рима была придумана басня, будто соединение было отвергнуто на Соборе, состоявшемся в св. Софии в 1450 году, причем патриарх Григорий Маммас был смещен. Утверждать с полной уверенностью, что Собора этого не существовало, нельзя, но документы, выдаваемые за его деяния, несомненно подложны.
Другая басня уверяла, будто соединение отверг сам народ константинопольский вслед за возвращением духовенства из Флоренции. Никакого намека на такой акт в документах собора не содержится, а многие обстоятельства указывают на то, что его и не могло быть.
1) народ не мог бы воспротивиться решению Собора без революционного выступления против императора Иоанна, что в свою очередь не могло бы не оставить письменного следа;
2) патриархом после Митрофана II выбран был опять сторонник соединения, - Григорий Маммас (1445-1451);
3) Константин XI в 1451 году жаловался Папе Николаю V на беспорядки в византийской Церкви, и Папа прислал легата, который совместно с императором и духовенством внес успокоение в церковные дела;
4) наконец, если бы народ действительно отверг акт соединения, то Марк эфесский в своих памфлетах, конечно, сослался бы на это обстоятельство как на важный довод против унии.
Итак, Флорентийский Собор официально отвергнут не был. Но сильное движение против него существовало. Душою этого движения был митрополит Марк эфесский.
До смерти императора Иоанна (31 октября 1448 года) митрополит Марк ограничивался осторожными интригами; потом (в 1448 или 1449-м году) излил свое раздражение на Собор, где пострадало его честолюбие, в двух памфлетах, полных всякой неправды. Латиняне, утверждал он, не давали восточным работать; догматы на Соборе не обсуждались; восточных измучили лишениями, заставили их спешно принять западные догматы; отцы были все подкуплены14, только он, Марк, остался верен православию.
Ему возразили, разбивая его утверждения, параграф за параграфом, два участника Собора - Иосиф епископ мефонский и Григорий Маммас. Вся деятельность Марка на Соборе была его критиками выведена на поверхность15; неправдивый и клеветнический характер его обвинений не подлежит сомнению.
После падения Царьграда Магомет II предложил христианам избрать патриарха; избрали Григория Схоластика (иначе Геннадия). Он получил (в 1453 году) патриарший посох из рук султана, который при этом повторил слова императоров: "Пресвятая Троица, которая дала мне власть, назначает тебя архиепископом Константинополя, Нового Рима, и Вселенским патриархом". Султан поручил патриарху дать ему изложение христианского учения. В записке патриарха о Папе не упомянуто.
Пиципиос объясняет умолчание о Папе все тем же соображением: Папа был главным врагом турок; признать свою зависимость от него значило бы не получить власти над всеми христианами в султанских владениях, значило бы подвергнуть христиан гонению. Действительно, в 1453 году тот же Папа пишет грамоту против всех, "кто снабдил бы турок оружием" и проч. "или оказал бы им какое бы то ни было содействие против христиан"; в 1453 году легат его гибнет при обороне Царьграда во главе 300 латинян.
Все это верно, и такое отношение Рима к туркам продолжалось и в последующие годы16. Но объяснять молчаливый отказ византийской церкви от единения с Римом только опасением турок было бы односторонне.
Противники унии из числа членов Собора были и до падения Царьграда. Григорий Схоластик до Собора написал работу о желательности соединения и другую об исхождении Святого Духа от Сына; на Соборе он произнес три речи в том же смысле, а уже во время осады Царьграда был в числе отрицателей Собора. Вероятно, и некоторых других членов Собора охватило константинопольское настроение, - воскресли в них вековые предубеждения; в иных же последние были живы и во время Собора. Грекам было не по себе среди западных; митрополит Марк с несколькими сторонниками хотел тайком вернуться домой еще из Феррары, император их удержал; из Флоренции трижды хотели уехать то те то другие члены Собора.
Утверждение, что греки "продали свою веру" ради спасения от турок не выдерживает критики; но мысль о благе отечества у многих должна была сопутствовать соображениям догматическим. Когда такие лица увидели, что помощь запада бессильна спасти Царьград, их интерес к Собору должен был ослабеть. Служить вечным интересам Христовой истины, не примешивая соображений о временных выгодах, удел немногих. Утешительно, что такие крупные личности, как митрополит Исидор, патриарх Григорий III Маммас, умерший в изгнании с ореолом святости, митрополит Виссарион остались верны делу Собора до смерти.
Таковы отрицательные черты настроения среди восточных членов Собора. А латиняне? Со стороны Папы, - как то бывало из века в век, - видно почитание прежних заслуг Востока, когда он был частью единой Церкви, видно признание истинности всего, что отделившаяся Церковь сохранила с тех времен, видно уважение к обрядам и обычаям востока, готовность признать западные ошибки, если они будут доказаны документами, и, наконец, желание достичь свободного признания "восточными" католической истины. Таково было и официальное отношение латинских отцов. В перечисленных источниках мы не нашли признаков недружелюбного чувства к восточным; но естественно допустить, что оно у иных существовало. Непонимание, предубеждения были взаимны. Века разделения не проходят даром. Непонимание, незнание, предубеждение существуют и на Западе еще и ныне, несмотря на огромные усилия Апостольского Престола за последнее полустолетие к их устранению. Не могло их не быть и в ту пору.
Итак, к семенам истины, брошенным Собором, примешались зерна плевел человеческой немощи отдельных членов его. Но не в них главная причина, почему семена не прозябли, а в той неблагодарной почве, на которую они упали. Религиозный шовинизм, огульное поклонение "своему", огульное порицание всего того, что не "свое", особенно соединенное с чувством вражды, - могут ли быть худшие условия для изучения спорных вопросов с той искренностью и честностью, которые требуются от "алчущих и жаждущих правды"?
В Москве
Митрополит Исидор был одним из весьма выдающимся членов Собора как по своим дарованиям и образованности, так и по независимому положению своему. Большинство восточных были из стран, завоеванных мусульманами; он представлял могущественную державу, свергнувшую иго неверных; располагал немалыми средствами для своего содержания, выехал из Москвы с обозом пушного и иного товара в 200-ти лошадей. Через два месяца после подписания акта соединения митрополит, в сане кардинала, оставил Флоренцию и через полтора года достиг литовско-русской границы. Проездом он объявлял в русских городах о состоявшемся единении. 19 апреля 1441 года он был торжественно встречен в Москве. В Успенском соборе, в присутствии великого князя и многочисленного духовенства, была отслужена литургия; митрополит объявил об унии. Надо думать, что за обедней поминали Папу. Все прошло благополучно. Но уже через 4-е дня митрополит оказался в тюрьме.
Великому князю Василию Темному уния была не по душе. В Москве уже укоренилась мысль, что православие есть средство обособления Московского Государства от нерусских стран. Великий князь созвал Собор; решено было заставить митрополита отказаться от унии, иначе он будет либо сожжен, либо закопан заживо. Пять месяцев митрополит Исидор прожил под этой угрозой. Но ему удалось выехать в Тверь и далее в Литву17.
Здесь, в Москве, не было турецкой опасности. Но почва религиозного шовинизма была такая же, что и в Византии, только еще менее благоприятная к произрастанию догматических семян, ибо плуг научного знания ее почти не коснулся.
Падение Византии (дни которой были сочтены задолго до Флорентийского Собора) было понято в Москве, как Божия кара за унию. Россия стала единственной хранительницей православия и была надолго спасена от впадения в "латинскую ересь".
Зато через 4-е века светская власть объявлена нашим Сводом законов "хранительницей догматов господствующей веры и блюстительницей всякого в святой церкви благочестия"18. В 1866 году светский руководитель ведомства Православной Церкви мог заключить всеподданнейший отчет такими словами: "Безгранично обязанная Державному вниманию Русская Церковь вступила в новый год своего существования с обновленными силами и с большими задатками на дальнейшее преуспевание в будущем". Отвернувшись от Папы, Русская церковь добровольно отдалась во власть государства. В 1917 году, ужасной ценой развала всероссийской христианской государственности, это недостойное положение Русской Церкви прекратилось. С 1918 года она оказалась в другом, несравненно более тяжелом положении; но мученическая кровь многих епископов, сотен священников и тысяч и тысяч верных чад ее охраняет ее достоинство.
Сто лет назад вопрос о неправильном положении Русской Церкви и связанный с ним вопрос "соединения Церквей" были дороги лишь избранным душам. В наши дни они (хоть и туманное) достояние всех. Как встретит их русская общественная мысль? Со способностью свободного суждения или в вековой коросте предубеждений? Отечеству ниспосланы тяжкие муки; достаточно ли мы сопоставили их с краеугольным вопросом народного бытия, - с религиозной жизнью народа? Образованный общественный слой рассеян по католическим странам; воспользовался ли он случаем беспристрастно вникнуть в учение и жизнь Католической Церкви, или довольствуется поспешными обобщениями и огульным осуждением?
Всякое огульное суждение - несправедливость; но оно легко дается: в чистом виде оно плод не мысли, а темперамента. Добросовестное мнение невозможно без расчленения вопроса, без изучения слагаемых.
1 В 767 г., на соборе в Gentily при Пипине Коротком о Filioque только еще рассуждали. В Париже еще в 1240 г., пели без Filioque.
2 Mg 91, 135 и 139.
3 Переводчик вставил в письмо Папы Иоанна VIII на имя Фотия (879 г.), между прочим, слова, в которых вносящие в Символ Веры добавление Filioque названы сообщниками Иуды - предателя; на этом искаженном тексте письма основывался и Константинопольский собор 879-880 гг. Восток подлинного текста письма не знал.
4 В настоящее время в присоединившихся к Католической Церкви восточных Церквях "Верую" продолжают петь без "и от Сына". Обязателен догмат, а выражение его данной формулой в Символе Веры обязательно лишь там, где это предписано.
5 Например: о 18-ом заседании, где митр. Марк Эфесский пространно и крайне неудачно возражал латинскому богослову, сказано лишь несколько строк.
6 После 16-го заседания Собор из опасения чумы был перенесен во Флоренцию.
7 13-ое и 16-ое заседание не касались догматических вопросов.
8 Текст Максима Исповедника приведен у Пиципиоса по-гречески в двух редакциях.
9 Как известно, Католическая Церковь учит, что пресуществление совершается при произнесении священником слов Спасителя: "Сие есть тело Мое…сия есть кровь Моя…"; Греко-Российская Церковь относит момент пресуществления к словам эпиклезиса: "…сотвори ибо хлеб сей…, преложить Духом Твоим Святым…". Мы в нашей книге вовсе не касаемся различий латинской и восточной литургии. В виду признания Католической Церковью полного равноправия обеих литургий и вообще обоих обрядов все нападки на латинские особенности в богослужении несущественны; отпадает по этому и надобность защищать здесь опресноки, крещение обливанием, сидение на скамьях, крестное знамение слева направо и прочие мало значащие внешние различия, которыми любители раскола в разные века подогревали религиозно-национальную вражду собирая тем самым уголь на голову свою. Для вопроса эпиклезиса следовало бы сделать исключение, ибо при тождестве обрядов время пресуществления понимается по-разному. Приведем только то, что говорилось об этом на Флорентийском Соборе.
Западные спросили, почему восточные, после того, как Св. Дары пресуществлены евангельскими словами, призывают Господа, говоря "…сотвори ибо хлеб сей… Тело Христа…". Восточные (митрополиты) ответили: "Мы веруем и признаем, что евангельскими словами таинство Тела и Крови Христовой вполне совершено; но потом мы молимся, что бы честный хлеб и вино, которые в чаше, стали в нас, содействием Духа Святого, Телом и Кровью Иисуса Христа, во отпущение грехов причащающихся, а не в суд или осуждение; подобно тому, как и вы, западные, говорите после полного освящения: "Повели, Владыка, да будут сии Дары принесены к Твоему пренебесному жертвеннику руками св. Ангела". Западные удовлетворились этим объяснением.
10 Слова свидетеля, епископа Мефонского, в его ответе на памфлет Марка Эфесского. Новые доказательства в пользу подлинности "завещания" патриарха.
11 Греческий текст всего акта см. у Пиципиоса, 37-40.
12 Существует фотодокумент подписей. См. у о. G. Hoffman " Or. Chr.", N 57, dec. 1920. Авраамий епископ суздальский подписался по-русски. Марк эфесский не подписался.
13 Разногласий в отношении догмата о Непорочном Зачатии тогда еще не возникало.
14 Обвинение в подкупе должно было легки привиться сознанию падкой на обвинения толпы; содержание членов Собора оплачивалось из папской казны. Она была не богата: в Ферраре греческие отцы жаловались, что они не получили всего положенного. Флоренция, чтобы побудить перенесение заседаний Собора к себе, взяла его на свое иждивение; жалобы прекратились.
15 Забавен и печален случай, когда м. Марк приказал монаху вырезать из творений св. Василия Великого неприятную ему страницу, а тот ошибся, вырезал не ту и принес на заседание рукопись с нежелательной страницей.
16 В 1456 году при Папе Каллисте III миссионер Иоанн Капистрино состоял товарищем командующего армией, отбросившей 160-ти тысячную армию Магомета II к Софии. В 1459 году Папа Пий II созвал в Мантуе собор, на котором объявил об экспедиции всего Запада для изгнания турок из Европы. Папа Сикст IV принял Фому Палеолога, как государя, и выдал его дочь Софью за великого князя Ивана III (в 1474 году).
17 Уния была признана в митрополии Киевской и в епархиях Брянской, Смоленской, Полоцкой, Луцкой, Туровской, Владимиро-Волынской, Холмской, Перемышльской и Галичской.
18 В. Соловьев, "Россия и Вселенская Церковь", пер. Балашева, СПб. 1912, стр. 61.
