Еп. Бернар Фелле FSSPX,
Генеральный Настоятель Священнического Братства св. Пия Х
Дорогие друзья и благодетели!
Если 27 апреля Папы Иоанн XXIII и Иоанн Павел II будут канонизированы, то этот акт будет вдвойне проблематичен для католической совести. Проблема канонизации как таковой состоит в следующем: как же это возможно, представить всей Церкви как примеры святости инициатора Второго Ватиканского Собора и Папу Ассизи и прав человека? Но существует и более глубокая проблема, относящаяся к мнимому «беспрецедентному утверждению католичности»: как же это возможно, поставить печать одобрения и святости Церкви на учениях Собора, который вдохновлял все действия Кароля Войтылы, и коего отравленные плоды суть несомненные проявления саморазрушения Церкви? Эта вторая проблема подает нам свое решение: заблуждения, содержащиеся в документах Второго Ватиканского Собора и в реформах, которые были его последствием, а наипаче в литургической реформе, не могут быть делом Святого Духа, Который является Духом истины и святости. В связи с вышеизложенным, нам представляется необходимым напомнить основные заблуждения и основные причины, по которым мы не можем подписаться под новшествами Собора и его реформами, а тем более под канонизациями, которые означают «канонизацию» Vaticanum II.
По этой причине – так же решительно, как мы протестуем против этих канонизаций, мы желаем и обличить курс, который «денатурирует» Церковь со времен Второго Ватиканского Собора. Вот основные элементы.
I. Собор
«В то время как Собор готовили к тому, чтобы стать ясным облаком в сегодняшнем мире, что было возможным, если бы использовали разработанные перед Собором тексты, в которых содержится торжественное исповедание, учитывающее современные проблемы, тексты, основывающиеся на твердом учении, – можно и нужно с сожалением констатировать: там, где Собор ввел новшества, в большей или меньшей степени поколебалась уверенность в истинах, которым учат в соответствии с аутентичным Учительством Церкви как определенно принадлежащим к сокровищнице Предания. <…> В этих фундаментальных положениях традиционное учение было ясным и единодушным образом преподавалось во всех католических университетах. Но с тех пор многочисленные соборные тексты, которые рассуждают об этих истинах, позволяют в них сомневаться. <…> Факты понуждают нас сделать вывод, что Собор неизъяснимым образом послужил причиной распространения либеральных заблуждений» (Mgr. Lefebvre, «Lettre du 20 décembre 1966 adressée au cardinal Ottaviani»; in: «J’accuse le Concile», Ed. Saint-Gabriel, Martigny, 1976, p. 107–111).
II. Экуменическая концепция Церкви
Выражение «subsistit in» (Lumen gentium, n. 8) означает, что Церковь Христова присутствует в отделенных общинах и действует в них способом, отличным от того, каким пребывает в Католической Церкви. В этом смысле оно противоречит безусловной необходимости идентификации Церкви Христовой с Католической Церковью, чему всегда учили, особенно Папа Пий XII как в Mystici corporis (Pie XII, Encyclique Mystici corporis, 29 juin 1943, Enseignements pontificaux, L’Eglise, Solesmes-Desclée, 1960, t. 2, № 1014), так и в Humani generis (Pie XII, Encyclique Humani generis, 12 août 1950, Enseignements pontificaux, L’Eglise, Solesmes-Desclée, 1960, t. 2, № 1282). Церковь Христова присутствует и действует как таковая, т. е. как единственный ковчег спасения, только там, где присутствует Наместник Христов. Мистическое Тело, видимым главой которого он является, всецело тождественно Католической Церкви.
Тот же самый документ (LG, n. 8) признаёт также присутствие «спасительных элементов» в христианских некатолических общинах. Декрет об экуменизме идет дальше, добавляя, что «Дух Христов не отказывается пользоваться ими как спасительными средствами, сила которых исходит от той полноты благодати и истины, которая вверена Католической Церкви» (Unitatis redintegratio, n. 3).
Такие высказывания несовместимы с догматом о том, что «вне Церкви несть спасения», который был подтвержден посланием Святого Оффиция от 8 августа 1949 г. Отделенная община не может сотрудничать с Божественным деланием, ибо ее отделение представляет собой противление Духу Святому. Правильные учения и Таинства, которые могут сохраняться в этих общинах, могут возыметь благие действия только вопреки ошибочным принципам, на которых были основаны эти сообщества, и которые отделяют их от Мистического Тела Христова и его видимого главы – Наместника Христова.
Декларация Nostra aetate гласит, что нехристианские религии «нередко доносят луч Истины, просвещающей всех людей», и хотя оговаривается, что эти люди должны обрести во Христе «полноту религиозной жизни», но также «с искренним уважением рассматривает тот образ действия и жизни, те предписания и учения» (NA, n. 2). Подобно предыдущему, также и это утверждение должно подвернуться критике. Если им сопутствует ересь или схизма, то Таинства, избирательно исповедуемые истины веры, а также Священное Писание, остаются отделенными от Мистического Тела [Христова]. Поэтому даже с помощью таких средств секта как таковая не может быть посредником благодати и причиной спасения, ибо нет у нее сверхъестественной благодати. То же самое следует сказать об образах мышления, действия и жизни, наличествующих в нехристианских религиях.
Эти соборные тексты потворствуют латитудинаристической концепции Церкви, осужденной Пием XI в энциклике Mortalium animos, так же как и религиозному индифферентизму, который также был осужден всеми Папами от Пия IX до Пия XII (об индифферентизме и латитудинаризме см. следующие тезисы [nn. 15–18] , осужденные в третьей главе Силлябуса: «15. Каждый человек свободен избирать и исповедовать ту религию, которую он при помощи света разума полагает истинной. 16. Люди в культе какой бы то ни было религии могут найти путь вечного спасения и сподобиться оного. 17. По крайней мере, можно надеяться на вечное спасение всех тех, кто никоим образом не пребывает в истинной Церкви Христовой. 18. Протестантизм является ни чем иным, как другой формой той же истинной христианской религии, в которой, так же, как и в Католической Церкви, можно угодить Богу»). Все сии инициативы, вдохновленные экуменическим и межрелигиозным диалогом, наиболее очевидным примером чего является встреча в Ассизи в 1986 г., представляют собой только лишь практическое применение учения Собора с помощью «видимой иллюстрации, конкретного урока, катехизации, которая должна быть понятна всем» (Иоанн Павел II). Они также являются выражением индифферентизма, осужденного Пием XI, который осуждает надежду на то, что «не трудно будет достичь того, чтобы люди, через исповедание некоторых начал веры, как некоего рода общей основы религиозной жизни, соединились в братстве. <…> Совершенно отступается от открытой нам Богом религии тот, кто поддерживает подобные усилия» (Пий XI, Окружн. Посл. “Mortalium animos”, 6 января 1928 г., в: «Покров», № 5, 2000, стр. 17–18).
III. Коллегиальная и демократическая концепция Церкви
1. После того как было поколеблено единство Церкви в вере, соборные тексты поколебали и единство ее правления и иерархической структуры. Выражение «subiectum quoque» (LG, n. 22) означает, что коллегия епископов, соединенных с Папой как их главой, наряду с самим Папой является субъектом высшей и всеобщей власти юрисдикции в Церкви. Это открывает двери для ограничения власти Святейшего Отца или даже для того, чтобы поставить ее под вопрос, в чём усматривается риск поставить под угрозу единство Церкви.
Эта идея двойного постоянного субъекта первенства противна учению и практике Церкви, а особенно Конституции Pastor aeternus I Ватиканского Собора (DS 3055) и энциклике Satis cognitum Льва XIII. Только лишь Папа обладает ординарным и постоянным образом высшей властью, которую только в особых обстоятельствах, когда ему это представляется нужным, делегирует ее соборам.
2. Выражение «всеобщее священство», присущее всем крещенным, но отличное от «служебного священства» (LG, 10), не [вполне ясно] выражает, что только то, второе может быть понимаемо в истинном и собственном смысле этого слова, а первое лишь в мистическом и духовном. Это различение ясно провел Папа Пий XII в речи 2 ноября 1954 г. Оно отсутствует в соборных текстах и открывает дверь демократизации Церкви, осужденной Пием VI в булле Auctorem fidei (DS 2106). Тенденция к тому, чтобы народ участвовал в осуществлении власти, проявляется посредством умножения, в соответствии с новым каноническом правом (ККП 1983, кан. 129 § 2) всякого рода организаций. В результате теряется из виду различие между клиром и мирянами, которое, те не менее, существует по Божественному праву.
IV. Ложные «естественные права человека»
Декларация Dignitatis humanae содержит не соответствующее действительности утверждение, будто люди имели какие-то естественные права в религиозных вопросах. До сих пор Предание Церкви единодушно исповедовало, что некатолики имеют естественное право на то, чтобы гражданские власти не принуждали их (будь то замыслом в области внутренней подсудности, или исполнением оного в области внешней подсудности) к принятию единственно истинной религии, и узаконивает, по крайней мере, в некоторых обстоятельствах, публичное отправление культа ложных религий в публичной области внешней подсудности. II Ватиканский Собор исповедал, что каждый человек имеет естественное право на свободу от принуждения со стороны гражданских властей в области публичной практики ложной религии. Собор заявил, что это естественное право на свободу от принуждения со стороны общественных властей является и гражданским правом. Единственно возможные юридические ограничения данного права могли бы быть в области сугубо гражданского и светского общественного порядка. Тем самым Собор обязал правительства прекратить дискриминацию по религиозным мотивам и установить юридическое равенство истинной и ложных религий.
Сия новая социальная доктрина противна учению Папы Григория XVI, содержащемуся в Mirari vos, и Папы Пия IX, возвещенного в Quanta cura. Она опирается на ложную концепцию достоинства человека как чего-то чисто онтологического, а не морального. Вследствие этого, конституция Gaudium et spes учит принципу автономии преходящих вещей (GS, 36), это означает отрицание социального царствия Христова, о котором учил Пий XI в Quas primas, и открывает дверь независимости мирского общества от Заповедей Божиих.
V. Протестантизация св. Мессы
Новый обряд мессы «впечатляющим образом удаляется, как в целом, так и в деталях, от католического богословия Святой Мессы, такого, каким оно было сформулировано на XXIII сессии Тридентского Собора» (Cardinaux Ottaviani et Bacci, «Préface au pape Paul VI», dans: «Bref examen critique du Novus ordo missae», Ecône, p. 6). В своих упущениях и двусмысленностях новый обряд Павла VI ослабляет идентичность Мессы и Крестной Жертвы до такой степени, что месса в гораздо большей степени кажется обычным воспоминанием, нежели жертвой. Этот реформированный обряд, делая акцент на действия общины верных, преуменьшает роль священника и решительно заслоняет умилостивительное назначение жертвы Мессы, которое представляет собой возмещение и удовлетворение за грехи.
Эти недостатки запрещают нам признать сей обряд легитимным. Конгрегация Вероучения попросила архиеп. Лефевра ответить на следующий вопрос: «Считает ли Ваше Преосвященство, что католики могут думать и говорить, что обряд Таинств, а особенно св. Мессы, утвержденный и обнародованный Святейшим Отцом, может быть не согласен с католической верой, или же favens haeresim [«потворствующий ереси» – лат.]?» Архиепископ ответил: «Этот обряд сам по себе не излагает католической веры столь ясным образом, как прежнее ordo missae [«чинопоследование мессы» – лат.], а, следовательно, может благоприятствовать ереси. Однако же, я не знаю, кто виновник этого, ответственен ли за это Папа. Что невероятно, так это факт, что ordo missae [«чинопоследование мессы» – лат.] в протестантском вкусе, а потому и favens haeresim [«потворствующее ереси» – лат.] могло быть обнародовано Римской Курией» («Mgr. Lefebvre et le Saint-Office», Itinéraires № 233 de mai 1979, p. 146–147). Эти серьезные недостатки делают для нас невозможным признание законности нового обряда, а также служение по нему, и рекомендации кому-либо прислуживания на таковом служении или активного участия в нем.
VI. Новый Кодекс канонического права – выражение новшеств Собора
По словам самого Иоанна Павла II, новый Кодекс канонического права «можно рассматривать как попытку перевести на канонический язык» (Иоанн-Павел II, Апостольская конституция "Sacrae disciplinae leges" от 25 января 1983 г., в: «Кодекс канонического права», М.: Институт философии, теологии и истории св. Фомы, 2007, стр. 41) учение II Ватиканского Собора, а тем самым – и особенно – вышеназванные нами тяжкие пункты заблуждений. «Из тех начал, которые выражают подлинный образ, свойственный Церкви, следует особо отметить следующие: учение, изображающее Церковь как Народ Божий, а иерархическую власть – как служение; кроме того, учение, представляющее Церковь как "общение" и потому определяющее те взаимоотношения, которые должны складываться между отдельной и вселенской Церковью, а также между коллегиальным началом и первенством; равным образом и учение, по которому все члены Народа Божия свойственным им образом участвуют в трояком служении Христа — священническом, пророческом и царском; с этим учением связано и то, которое касается обязанностей и прав верных Христу (в частности, мирян); и, наконец, то усердие, которое Церкви надлежит вкладывать в дело экуменизма».
Этот новый Кодекс подчеркивает ложный экуменизм Церкви, делая возможным принятие Таинств Покаяния, Евхаристии и Соборования у некатолических совершителей (ККП 1983, кан. 844), а также побуждая к экуменическому гостеприимству, позволяя католическим совершителям преподавать Таинство Евхаристии некатоликам. Канон 336 повторяет идею постоянного субъекта первенства. Каноны 204 § 1, 208, 212 § 3, 216 и 225 подчеркивают неоднозначное понятие всеобщего священства и соотносящуюся с ним идею Народа Божия. Кроме того, новый кодекс содержит лживое определение супружества, в котором уже не имеется ясно определенного предмета супружеского контракта и иерархии его целей. Сии новшества не укрепляют католической семьи, но пробивают брешь в супружеской морали.
VII. Новая концепция учительства
1. Конституция Dei verbum невнятно утверждает, что «Церковь на протяжении веков непрестанно устремляется к полноте Божественной истины, пока в ней Самой не исполнятся слова Божии». Этот недостаток ясности открывает путь заблуждению о живом и развивающемся Предании, осужденному Пием Х в энциклике Pascendi и антимодернистской присяге, ибо Церковь может «устремляться к полноте Божественной истины» лишь только более ясно выражая истину, но не в том смысле, чтобы догматам провозглашенным Церковью может быть придано «иное значение, нежели то, которое Церковь уже однажды определила» (Dei Filius, DS 3043).
2. В речи, произнесенной 22 декабря 2005 г. Папа Бенедикт XVI пытался обосновать эту эволюционную концепцию живого предания, а тем самым отдалить от Собора ответственность за какой-либо разрыв с Преданием Церкви. II Ватиканский Собор желал «заново определить отношения между верой Церкви и определенными существенными элементами современной мысли» и с этой целью «предпринял пересмотр, или даже исправление определенных решений, принятых в прошлом. Но при этом мнимом разрыве Собор сохранил и углубил понимание внутренней природы и истинной идентичности Церкви»; это природа и идентичность «единой Церкви-субъекта, которую даровал нам Господь; этот субъект по мере течения времени растет и развивается, но всегда остается, тем не менее, одним и тем же субъектом – Народом Божиим в пути». Это объяснение подразумевает, что единство веры в Церкви покоится не на объекте (поскольку не существует преемственности между Vaticanum II и Преданием, по крайней мере, в вышеизложенных пунктах), но на субъекте, в том смысле, что акт веры определяется скорее верующими, нежели исповедуемыми истинами. Этот акт становится, прежде всего, выражением коллективного сознания, нежели постоянной приверженностью разума Богооткровенным истинам.
Но Пий XII учил в Humani generis, что «Учительство в вопросах веры и нравов <…> должно быть ближним и всеобщим правилом веры», объективной истиной залога веры, источниками коего суть Священное Писание и Предание. Также Конституция Dei Filius I Ватиканского Собора учила, что этот залог не является «измышлением философии, которое могло бы быть усовершенствовано гением человечества, но дано Невесте Христовой как Божественный залог, чтобы она его верно хранила и безошибочно изъясняла» (DS 3020).
3. Речь Папы Иоанна XXIII на открытии Собора, произнесенная 11 октября 1962 г., а также его речь перед Святой Коллегией от 23 декабря 1962 г., ясно приписывает II Ватиканскому Собору особую цель, именуемую «пастырской», в соответствии с которой, Учительство должно было «выражать веру Церкви в соответствии со способами исследования и литературного формулирования современной мысли». Энциклика Ecclesiam suam Павла VI от 6 августа 1964 года повторяет ту идею, говоря, что Учительство II Ватиканского Собора должно «влить христианское послание в поток современной мысли, приноровить к языку, культуре, нравам и тенденциям человечества, ибо оно живет сегодня на земле» (n. 70); в частности, при благовествовании истины «мы не будем пользоваться никакой формой внешнего давления; наоборот, мы пойдем правым путем человеческого доброжелательства, внутреннего убеждения и нормального разговора, и дадим дар спасения, соблюдая свободу каждого человека, как личную, так и гражданскую» (n. 77). Пастырская Конституция Gaudium et spes утверждала, что «Собор намеревается в этом свете высказать своё суждение о ценностях, которые сегодня ставятся выше всего, и вновь соотнести их с их Божественным источником. Ведь эти ценности проистекают из человеческих способностей, дарованных человеку Богом, и потому они "хороши весьма"; но из-за испорченности человеческого сердца они нередко отклоняются от должного назначения, а потому нуждаются в очищении» (GS, n. 11). Из этих мирских ценностей родились три великих новшества, введенных II Ватиканским Собором: религиозная свобода, коллегиальность и экуменизм.
4. Поэтому, на основании этого непосредственного и всеобщего правила Богоооткровенной истины, мы оспариваем новые противные ему учения. Именно таков критерий, приведенный св. Викентием Лиринским: «Критерий истины, безошибочности Папы и Церкви это ее согласие с Преданием и залогом веры. Quod ubique, quod semper – "то, чему учили всегда и везде, во времени и пространстве"» (Mgr. Lefebvre, «Conclusion», in: «J’accuse le Concile», Ed. Saint-Gabriel, Martigny, 1976, p. 112). Но учение Vaticanum II об экуменизме, коллегиальности и религиозной свободе является новым учением, противным Преданию и публичному праву Церкви, которое само по себе основывается на Богооткровенных, а засим неизменных принципах. Отсюда вывод, что Собор, введший эти новшества, не обладает связывающей учительской властью в той мере, в коей их вводит. Его авторитет сомнителен уже исходя из новых пастырских целей, упомянутых в предыдущем параграфе. Он представляется, несомненно, юридически ничтожным в пунктах, в которых он противоречит Преданию (см. выше: 1 в VII, 1).
***
Верные неизменному учительству Церкви, вместе с нашим достопочтенным основателем архиеп. Марселем Лефевром и по его примеру, мы никогда не переставали говорить, что Собор и его основные тексты это одна из главных причин кризиса, сотрясающего Церковь сверху донизу, который пронизывал ее «внутренности» и «жилы», в соответствии с сильным выражением св. Пия Х. Чем глубже мы исследуем этот вопрос, тем больше отдаем себе отчет в том, сколь тщателен был анализ вышеизложенного архиеп. Лефевром, который он необычайно ясным образом изложил в зале заседаний Собора 9 сентября 1965 г. Позвольте мне процитировать его слова, относящиеся к соборной конституции «О Церкви в современном мире» (Gaudium et spes): «Эта пастырская Конституция на самом деле не является пастырской и не выводится из духа Католической Церкви. Она не питает христиан апостольской истиной Евангелия, более того, Церковь никогда так не говорила. Мы не можем слушать этого голоса, ибо сие – не глас Невесты Христовой, не глас Духа Христова. Мы знаем голос Христа, нашего Пастыря. Этого голоса мы не знаем. Шкура – овечья, но голос – не глас Пастыря, и может оказаться голосом волка» (Mgr. Marcel Lefebvre, «J’accuse le Concile», Ed. Saint Gabriel, 1976, p. 93). Пятьдесят лет, минувшие после произнесения этой речи, только подтвердили справедливость его анализа.
Уже 7 декабря 1968 г., через три года после закрытия Собора, Павел VI вынужден был признать: «Церковь сотрясаема неуверенностью, самокритикой, можно даже говорить о самоуничтожении». А 29 июня 1972 г. заявил, что «в Церковь Божию через какую-то щель проник смрадный дым Сатаны, им является сомнение, неуверенность, недовольство, беспокойство и раздор». Он осознавал это, но ничего не сделал. Продолжал соборные реформы, а продвигающие оные не колеблясь сравнивали их с французской революцией 1789 г. и русской 1917 г.
Мы не можем оставаться пассивными; мы не можем приложить руку к этому самоуничтожению. Поэтому увещеваем вас, дорогие Друзья и Благодетели, чтобы вы пребывали [твердыми] в вере и не поддавались смятению, вызванному новшествами одного из самых страшных кризисов, каким только подвергалась Церковь.
Пусть Страсти Господа нашего и Его Воскресение укрепят нас в нашей верности, в нашей непоколебимой любви к Богу, к Господу нашему, истинному Богу и истинному человеку, к Его святой богочеловеческой Церкви, в твердом уповании… in te, Domine, speravi, non confundar in aeternum [«на Тебя, Господи, уповаю, да не постыжусь вовеки», последние два стиха гимна Te Deum – Прим. пер.]. Пусть Скорбное и Непорочное Сердце Пресвятой Девы Марии соблаговолит хранить нас, и триумф Ее да будет скорым!
Вайнона, Вербное Воскресенье, 13 апреля 2014 г
+ Еп. Бернар Фелле.
http://mos.fsspx.ru
